Шишкина удивило, что привезенная им собака уже по-хозяйски лежала у крыльца. Она даже не поднялась, когда он поравнялся с ней, а лишь проводила его взглядом. Видимо, ей понравился новый дом и его хозяева.
Перекусив и окончательно обсохнув, Спиридон засобирался домой. Евдоким помог ему перенести вещи на берег.
— Рыбу-то как делить будем? — спросил Шишкин, когда они спустились к воде.
— Бери, сколь хошь, — сказал Евдоким. — Щук всех забирай. Язей я повялю, а щук мне девать некуда.
— Заелся ты, — Спиридон покачал головой. — Щуку за рыбу не считаешь.
— Заедаться мне жизнь не дает, — ответил Канунников.
Наталья принесла Спиридону на дорогу лепешку и вареную утку. Тот сунул это добро в шапку и положил в нос лодки. Евдоким подал ему весла, подождал, пока тот вставит их в уключины и оттолкнул лодку.
6
На другой день по Чалышу прошел первый катер. Его тарахтенье Евдоким услышал задолго до того, как он появился на плесе перед окном дома. Чалыш извилист и гул катера то удалялся, то становился отчетливее. Канунников вдруг ощутил, что ему стало немного не по себе. В такую глушь забился, ушел от всех, а теперь выходит, что его дом оказался на главной дороге. И уж, конечно, никак не ожидал, что катер сделает остановку у его дома. Ему казалось, что он уже прошел мимо, но тот вдруг сбавил ход и, медленно постукивая железом в брюхе, направился к берегу. На палубе его стоял человек в брезентовом плаще. Едва катер причалил, с него спустили трап и, пока Евдоким шел к реке, незнакомец в плаще и с ним еще один человек сошли на берег.
Они вежливо поздоровались. Человек в парусиновом плаще назвал себя Овсянниковым, второй оказался капитаном катера.
— Чей это дом? — спросил Овсянников, показывая рукой на избу.
— Как чей? Мой! — удивился Евдоким.
— Луговского колхоза, что ли? — не понял Овсянников.
— Да нет, мой, — повторил Евдоким.
— А ты разве не колхозник? — Овсянников поскреб пальцем небритую щеку и уставился на Евдокима таким взглядом, каким удав смотрит на кролика.
— Пока нет, — уклончиво ответил Евдоким.
— Выходит, единоличник.
— Выходит, так, — Канунников опустил глаза.
— Ну тогда показывай, какой дом ты себе отгрохал, — Овсянников, кряхтя, начал подниматься на берег по сыпучему песку.
Евдоким провел приезжих в избу. Овсянников поздоровался с Натальей, внимательно, как в свое время председатель луговского колхоза Зиновьев, осмотрел жилье.
— Неплохо устроился, — сказал он. — Только вот как ты с колхозом уживаешься? Выселять тебя не пробовали?
