Я сломил длинный прут, очистил его от коры и, пользуясь спичечным коробком, сделал на нем зарубки через каждые пять сантиметров. Воткнул прут в воду и стал ждать, когда в ней исчезнет первая зарубка. Но, просидев часа полтора, я не заметил, чтобы вода поднялась хотя бы на сантиметр. Я успокоился и пошел посмотреть на то, что осталось от нашей лодки. Мне показалось, что ей еще можно было воспользоваться. Но на том месте, где она лежала утром, плескалась вода. Лодку унесло. Меня удивило, что не осталось даже обломков. Из воды торчал лишь покореженный мотор. Я поднял его и перенес к палатке.
И тут из дальнего далека донесся шум двигателя. У меня екнуло сердце. Уж, не Безрядьев ли, добравшись до обского берега и встретив там охотников, едет за мной? Я стал напряженно смотреть в сторону разлива, но лодки так и не увидел. Тогда я схватил ружье и начал стрелять, прислушиваясь после каждого выстрела к шуму мотора. Но его звук становился все тише и тише, пока не исчез совсем. Мной овладело отчаяние. Я едва сдерживал себя, чтобы не разрыдаться от чувства собственного бессилия.
К ночи поднялся ветер, разогнав на открытой воде большую волну. Она с шумом разбивалась о мой островок, осыпая деревья тяжелыми леденящими брызгами. Я смотрел на взбесившуюся воду и думал об Антоне. Если он не добрался до какого-нибудь островка, с таким валом ему не справиться. А вся надежда теперь была только на него.
В эту ночь я почти не сомкнул глаз. Прежде, чем залезть в палатку, заготовил огромный ворох дров, чтобы мгновенно разжечь костер, если услышу шум лодочного мотора. Я постоянно вставал, высовывал голову из палатки и прислушивался, стараясь уловить посторонние звуки. Но до самого утра кроме свиста ветра ничего не услышал.
Утром я прежде всего проверил свою водомерную линейку. Вода поднялась на десять с лишним сантиметров. Это было видно и невооруженным глазом. Белая пена, всегда появляющаяся во время подъема воды, шевелилась, словно живая, у самой палатки. Дальше отступать было некуда.
Прежде чем разжечь костер и вскипятить чай, я залез на дерево, чтобы осмотреть окрестности. Мне казалось, что недалеко от острова может показаться какая-нибудь лодка. Но во все стороны виднелось лишь безбрежное, пустынное море. С тяжелым чувством я спустился на землю. Меня охватило отчаяние, но я внушал себе, что нас уже начали искать. Я не отделял себя от Безрядьева.
За день вода прибыла еще на восемь сантиметров. От острова осталась полоса шириной всего в несколько шагов. Вернее, не полоса, а цепочка маленьких островков. Мой остров был немного выше остальных, но завтра должно затопить и его. Я вспомнил какой-то фильм о пиратах, которые казнили своего бывшего товарища за предательство. Связав руки, они закопали его на морском берегу по самую шею. Вскоре начался прилив. Вода подобралась сначала к подбородку, потом коснулась губ жертвы, поднялась до ноздрей. Пират тряс головой, отплевывался, задирал лицо, но ему не удалось заставить море остановиться. Он смог только продлить свои мучения. Мне казалось, что я похож на этого пирата.
