— А ведь собирался только проконтролировать работу комбайна…
— Да ладно тебе, — засмеялась Арина, и он почувствовал в этом смехе радость, которую не видел в глазах многих деревенских женщин уже давно.
Арина была крепкой двадцатилетней женщиной с красивыми светло-серыми глазами на обветренном лице. Сухоруков давно поглядывал на нее, но не потому, что хотел сблизиться. Несмотря на тяжелый труд, Арина дышала свежестью, никогда ни на что не жаловалась и часто заражала своим оптимизмом других женщин. Ее муж погиб в самом начале войны, она жила со свекровью и двухлетним сыном.
Сухоруков виновато посмотрел на нее и сказал, положив руку на луку седла:
— Сейчас сбегаю к другому комбайну и вернусь.
Когда он возвратился к простаивающему агрегату, Кондакова уже приехала из деревни с новым бензопроводом и пыталась поставить его на место. Сухоруков помог ей закрутить гайки, а потом рукояткой запустил трактор. Его удивляло, как удавалось бабам руками проворачивать коленчатый вал тяжеленного НАТИ.
О встречах Сухорукова с Ариной в деревне узнали, когда та уже не смогла скрывать выросшего живота. Но к этому времени он завел себе новую любовницу и опять из баб, потерявших на фронте мужика. Жена все видела. Сначала закатывала скандалы, потом смирилась. Уйти ей все равно было некуда.
В мае, когда началась посевная, Арина родила сына. Сухоруков не заглядывал к ней полгода. Теперь, крепко выпив, пришел. Сразу же шагнул к люльке, пытаясь рассмотреть мальчонку. Но Арина, мывшая в это время пол в горнице, набросилась на него с мокрой тряпкой, нервно выговаривая:
— Ты не в люльку. Ты под юбки бабам заглядывай, это тебе привычнее.
— Так ведь мой же, — возразил Сухоруков.
— Какой он твой, — выталкивая председателя в спину из комнаты, кричала Арина. — Нашелся производитель.
Арину выводил из себя его обман. Когда Сухоруков узнал, что она забеременела, сказал, обнимая за плечо:
— Если родишь, женюсь на тебе. От Татьяны детей у меня нет и теперь уже не будет. А что за жизнь без детей?
Но вскоре завел новую любовницу и забыл и об Арине, и о своем обещании. После того, как Арина выпроводила его, он ни разу не выразил желания увидеть своего сына. Даже когда мальчишка подрос и пошел в школу, он не поговорил с ним, не прокатил на лошади, не угостил конфетой.
Я помнил младшего сына Арины — высокого, красивого в новенькой форме лейтенанта военно-воздушных сил. Закончив летное училище, он забрал с собой мать на место службы. О том, кто его отец, я случайно узнал от бабушки.
