Перед самой коллективизацией Сухоруков перенес страшное потрясение. Случилось это во время покоса. Вместе с женой он сгребал и копнил сено километрах в трех от деревни. Двухлетнюю дочку оставили дома под надзором матери Сухорукова — восьмидесятилетней старушки. Уложив девочку спать, она ушла к соседке. На кухне в чугунке варилась картошка для поросенка. А над самой плитой старушка повесила просушиться ватный матрац. Пока разговаривала с соседкой, матрац загорелся. Сначала начал тлеть один его угол, а потом и все остальное. Первыми беду заметили игравшие на улице ребятишки. Но в деревне никого, кроме старух, не было. Все находились на покосе.
Когда старухи добрались до дома Сухоруковых и, выяснив причину дыма, вытащили на улицу почти полностью сгоревший матрац, девочка уже угорела. Мать Сухорукова рвала на себе волосы, просила Бога помочь, но было поздно. Девочка прожила без сознания еще два дня и умерла. А через неделю после этого умерла и бабка.
Потрясение было настолько сильным, что Сухоруковы несколько месяцев не могли прийти в себя. Сам Сухоруков ходил, как потерянный, ни с кем не разговаривал и только курил самокрутки, прикуривая их одна от другой. Все ждали, что он не сегодня-завтра свихнется.
Но тут началась коллективизация и деревенские мужики выдвинули Сухорукова на должность председателя, как самого грамотного из них. Это его и спасло. На личные переживания у него просто не оставалось времени. Однако потрясение не прошло без последствий. Сухоруков словно переродился, сделался жестким и неуступчивым, потерял всякую жалость к людям. Был он высоким, сухопарым, с узким длинным лицом и косым шрамом на правой брови, отчего та все время казалась вздернутой. Шрам он получил еще в молодости во время драки из-за невесты, которую у него пытался отбить парень с соседней улицы. Сухоруков выбил сопернику два зуба и сломал ребро, но и сам получил отметину на всю жизнь. Зато добился руки и сердца самой красивой девушки деревни Тани Бочарниковой.
После смерти дочери она пыталась наложить на себя руки. Приладила в стайке петлю и уже собиралась залезть в нее, но Сухоруков то ли случайно, то ли почувствовав неладное, зашел в стайку и увидел приготовления Татьяны. Отвязал петлю от стропилины и этой же веревкой выпорол жену, не жалея сил. Она зашлась в истерике, бросалась с кулаками на мужа, но в конце концов успокоилась и больше о смерти уже не думала. Долгое время не выходила из дома на улицу, не разговаривала с соседями.
