Через несколько минут Людмила была полностью обнажена и стыдливо прикрывала руками устье стройных ног и торчащие груди. От пытливого взгляда ассистентки не ускользнул тот факт, что у девушки полностью выбрит лобок.
Людочке показалось, что сухие ладони этой немолодой женщины дольше нужного задерживались на ее спине, плечах и даже груди.
«А граф-то, какой гурман. Ощипал ее, словно куропатку», – подумала Дарья.
Примерно тоже самое подумал и сам Нойман. Кровь бросилась ему в голову, когда он увидел беззащитное, выскобленное бритвой лоно Людочки, прорезанное словно ножом, розовой, вертикальной щелью.
– Идите на кушетку и встаньте на четвереньки, – скомандовал он бесстрастно. – А вас, Дарья Алексеевна, я прошу нынче помогать мне.
Каких душевных мук стоило Людмиле исполнение приказа двух эскулапов. Она чувствовала себя, словно на эшафоте.
– Дарья Алексеевна, включите газовый свет.
Щелкнул переключатель, затрещал фитиль. И лоно девушки осветилось ярким светом, наглядно демонстрируя все то, что у других женщин пряталось под обильной растительностью. Эта экзальтированная нагота и беспомощность вызвала в лекаре и его помощнице сильный жар.
Оба переглянулись. То, что они увидели, немного поразило их. Любовница Краевского была девственницей!
«Этот сладострастник имеет ее только в анус! Или собирается иметь, – осенило Ноймана. – Каков подлец! Не дать женщине ощутить всю полноту плотской любви. Эти великосветские мерзавцы лишают своих рабынь даже этого права. Что в голове у этих господ? Девушка давно созрела для нормальных половых сношений. Неужели он хочет, чтобы она прожила так всю жизнь, не дефлорированной? Быть непорочной при таком гнусном пороке? Какое тонкое изуверство! А впрочем, что я хочу от содомита? Жил бы со своим высокородным урнингом[24], сиятельным князем. Зачем ему эта девочка?» – все эти мысли, словно вихрь, пронеслись в голове Ноймана.
Он сам не заметил, как сильное возбуждение охватило его душу и тело. А вместе с возбуждением пришло жестокое желание мести. И месть эту он пожелал отыграть на стоящей перед ним, коленопреклоненной деве.
– Нагнитесь ниже и приподнимите таз, – громко командовал он, его обожженная красная щека кривилась от нервного тика. Людочке казалось, что он все время скалится белыми клыками ровных зубов. – Голову ниже, а зад выше. Дарья Алексеевна, придержите нашей пациентке голову, пока я подберу наконечник.
«О боги, как ее ягодицы похожи на ягодицы Елены! Сейчас я получу все то, о чем мечтал эти годы. Ты ответишь у меня за ту, златокудрую распутницу, которая посмеялась надо мной и бросила, оставив в душе рану на долгие годы. Вы, юные содомитки, корчитесь в муках! Ибо ваши врата достойны лишь этого!»
