Ему буквально не хватало времени и рук – сильных и здоровых рук, для лечения мужских и женских половых недугов. Он даже мечтал со временем расширить свою клинику, завести в ней водный душ с хорошим напором воды для стимуляции дам, а также приобрести несколько, недавно изобретенных электрических аппаратов, для этой же цели, и увеличить количество хорошо обученного персонала. Но его планам не суждено было осуществиться.
В этом месте мы должны плавно перейти к третьей группе потребителей его услуг. Их называли «тётками»[22]. Они приходили сами и приводили своих юных любовников к доктору Нойману на «омовение любовных врат».
Самым известным маршрутом прогулок «тёток» был – Невский проспект от Знаменской площади до Аничкова моста и далее до Публичной библиотеки и Пассажа, оказавшегося идеальным местом для поиска однополых связей, особенно зимой.
«Тетки» орудовали и в Михайловском манеже, любили прогуливаться на набережной Фонтанки, в садах у цирка Чинизелли. Они рыскали свою добычу в Таврическом саду и на спектаклях в Мариинском театре. Местами для встреч им служили кабинеты ресторанов и публичных бань, трактиры, съемные квартиры и гостиницы. А «добычей» подобных любителей однополой любви были юные матросы, солдаты, юнкера, полковые певчие, кадеты, гимназисты, мальчишки-подмастерья, кавалергарды и артисты театров.
Случай свел Ноймана с одной такой парой, в которой активной стороной был важный военный чин, который не раскрывал своего реального имени, звания и места службы. Доктору лишь было известно, что чин этот является высоким генералом и имеет большое влияние в Военном министерстве. А также, что он неприлично богат и знатен. А его пассивным другом был юный певец из Мариинки, красавец Алешенька.
Об Алешеньке хотелось сказать несколько отдельных слов. Когда Артур Нойман впервые увидел Алешеньку, то поразился игрой природы, породившей это ангельски прекрасное существо. Оно было бесполо или, вернее, сочетало в себе игру обеих полов. Алешеньке шел осемнадцатый год. Он был высок и строен. Черты его матового лица казались писанными с какого-то иконного лика. Огромные синие глаза в обрамлении длинных ресниц, смотрели невинно, но вместе с тем чудовищно порочно. Его тонкий нос, яркие малиновые, пухлые как у девчонки губы, словно были созданы для чувственной любви. Русые локоны спадали на худенькие плечи. Алешенька и вел себя так, будто был чуть «не в себе». Он позволял себе частые истерики, ломался по каждому ничтожному поводу, канючил, словно ребенок, украшения и сладости, капризничал и не соглашался со своим покровителем, убегал внезапно и также внезапно появлялся. Убеленный сединами генерал не раз разыскивал Алешеньку по притонам и у цыган в таборе, в ресторанах и на паперти. Алешеньке влетало от крепкой руки любовника, а после генерал его жалел и ласкал, словно одержимый безумец. Он застрелил бы любого, кто покусился бы на душу или тело его возлюбленного мальчика. Коварный «Ганимед» знал об этом и прилично издевался над своим «Зевсом»
