Милкино счастье | страница 77
– Спрячь пока в своих грудках. Я буду иногда давать тебе и денег. Ты все прячь… Моя…
Через четверть часа они уже были дома. Людочка входила в графские покои уже более спокойно и не шарахалась от всякого шороха.
– Сними пока все и положи в коробочку, – проговорил Краевский. – Это украшение больше пойдет к синему бархату или к чему-то лиловому. А впрочем, есть и другие цвета. Мы подберем. Завтра. Ты счастлива?
– Очень…
– Мой бог, проходят века, а суть женщины неизменна, – философски изрек граф. – Вот она, магическая сила Aurum[16]. Как говорили древние: Auri sacra fames.[17] А знаешь, я даже рад, что ты выдаешь в себе качества обычной женщины. Я не люблю женщин из так называемых «новых», курящих папиросы, спорящих с мужчинами на равных, презирающих моду, украшения и все то, что делает женщину – женщиной. Я не стал бы об этом никогда говорить, ели бы не та степень близости, что связывает теперь нас, но моя супруга презирает всяческие украшения. Она носит лишь оловянный католический крест, – его глаза погрустнели. – Конечно, она набожна, и в ней много добродетели… Но, к черту добродетель, если в женщине отсутствует всяческое лукавство, кокетство, чертовщинка, расчет наконец. Добродетель к месту в сиротских приютах и на благотворительных аукционах, а в постели мне нужна красавица, чьи глаза горят от новых украшений, мехов, платьев. Мне нужна женщина слабая, нуждающаяся во мне. Я одену тебя как куклу, моя девочка. Это украшение ты получила за то, что щекастый «Ванька» пялился сегодня на твои белые груди. И за твои нежные губки, и за французскую любовь в кабинете ресторана. И за то, что я сейчас из тебя достану. Живо раздевайся! Я не просто достану эту несчастную пробку, я тебя еще немного помучаю…
Она снова разделась и тихонечко легла с ним рядом. Все ее тело пробивала крупная дрожь. И трудно было сказать: дрожит ли она от возбуждения, или от страха, или от счастья. Этот головокружительный коктейль вошел в ее кровь и делал ее неимоверно счастливой. Сильные руки графа обнимали ее всюду, усы приятно щекотали медленными поцелуями. Он снова распалял в ней жуткое желание.
– Твои соски пахнут устрицами!
– Ну, вот… Вы сами виноваты. Этот лед… Ах…
– Как ты там мокра! Смотри… – он показал ей свои пальцы.
Она жутко смущалась и закрывала глаза. Он целовал ее в губы, прижимаясь голым телом. Каменная твердость члена немного пугала.
– Мила, ляг на бочок. Сейчас я буду ласкать твой похотливый бугорок и одновременно поиграю с нашей китайской штучкой.