Милкино счастье | страница 63
– Мила, я угощу тебя прекраснейшим вином, оно называется Lagrima Christi. Это удивительное вино, сладкое, как сама любовь. Мне доставили его из Италии. Оно изготовлено из винограда, растущего возле подошвы Везувия. Ты представляешь эту древнюю землю и вулкан, над которым курится дым? Сотни лет эта земля рождала чудесную лозу, которой я напою тебя, любимая. По этой земле ходили сильные ноги римских патрициев и стройные ножки гетер. Ты слышала что-либо о гетерах?
– Нет…
– О, я расскажу тебе о них. Это были свободные женщины Афин и Рима. Греции в большей степени, чем Римской империи. Их не всегда приветствовало строгое общество, ибо они были жрицами любви. Гетеры развлекали, утешали и образовывали мужчин. Гетеры не были вульгарными блудницами. Они обладали искусством тонкого соблазнения. Для многих граждан было почетно сойтись поближе с гетерой. Именно гетеры так часто прибегали к иным формам любовных соитий, о которых речь впереди…
Краевский разлил вино по бокалам и достал изящную бонбоньерку с ореховыми и шоколадными конфетами. Пахнуло терпким виноградом. Людмила сделала несколько глотков, и у нее тут же закружилась голова.
– Какой прекрасный букет, – смаковал Краевский. – И снова о гетерах. В Афинах существовала специальная доска – «керамик», где мужчины писали гетерам предложения о свидании. Если гетера была согласна, то она подписывала час свидания под предложением.
– Как бы я хотела поехать в Италию или в Грецию, – молвила Людочка, глядя влюбленным и бессмысленным взором на графа. – Там тепло, и там море…
– О, у нас с тобой все еще впереди. Мы обязательно туда поедем. Тайно… И мы будем там гулять у подножия Везувия, и ты будешь отдаваться мне, как Аспазия или Таис Афинская… Сними с себя платье. Пойдем в постель.
Он помог ей раздеться. Когда платье было снято, он долго любовался на ее тугую грудь, поднятую корсетом. Он подходил к ней и целовал по очереди соски. Стянул панталоны. И чуть не задохнулся.
– Мила, как прекрасен твой голенький лобок. Смотри, он такой же выпуклый, как и прежде. Смотри! – он потащил ее в уборную.
Включил там газовый фонарь и подвел ее к огромному зеркалу. Людмила посмотрела на себя и покраснела. Да, она видела, что граф не шутит. Она и вправду была хороша. И новая прическа и дорогой корсет, украшенный сеточкой кружева и обнаженный низ – все было безупречно и волнительно. Она рассматривала голый лобок. «Почему он не назовет это место иначе? Так, как называла его Анька… Я так хочу услышать это слово…» – думала она, пьянея от страсти.