Кажется, наступила ночь, но я уже не понимала отчетливо, где нахожусь и что тут делаю. Вокруг мелькали какие-то лица. В основном это были знакомые. Все они что-то говорили, но только не со мной, а между собой. Я словно подглядывала за ними, почему-то укрытая одеялом, которое с меня постоянно кто-то пытался стянуть. Я держала так крепко, что болели пальцы. Но не могу же я отдать одеяло, которое меня согревает. Если его заберут, то я замерзну и умру.
Я сижу на лекции. Какой-то гном, которого едва видно из-за кафедры читает лекцию нудным монотонным голосом. Не понимаю ни слова, а вернее не слышу, как не пытаюсь. Мешает рычание, что доносится из коридора и все приближается. Дверь в аудиторию распахивается и на пороге появляется медведица. А-а-а!.. Это же моя давняя знакомая. Мы уже встречались.
Я встаю и спускаюсь ей навстречу. Протягиваю ей руку. Вижу, как на моей руке проступают две ярко-алые полосы. Она меня ранила?! Это следы ее когтей. Из них сочится кровь, вот она уже капает на пол. Подо мной уже целая лужа. А голова кружиться все сильнее. Сейчас из меня выйдет последняя капля крови, и я умру…
На этот раз я проснулась от собственного крика – протяжного, неестественно громкого. Дернулась всем телом, потому что в кровати я была не одна.
– Тише-тише… Не дергайся. Моя очередь тебя лечить, – знакомый голос прошептал мне на ухо. Но кому он принадлежит, я не поняла.
Чья-то рука обхватила меня и прижала к чему-то большому и прохладному. Голова болела так, что держать глаза открытыми было невозможно. Кажется, я снова уснула.
Сильные руки поднимают меня.
– Не надо! – кричу я и пытаюсь пошевелиться. Но это мне только кажется, что кричу, на самом деле хриплю, пытаясь рассмотреть того, на чьих руках нахожусь.
– Надо сменить постель. Она вся промокла. Жар спал…
– Андрей?
А как он тут оказался? Когда вернулся? И не снится ли мне все это?
– А ты еще кого-то ждала? – в голосе его слышится улыбка.
Сил не осталось, снова засыпаю.
Мне в рот вливается какая-то гадость. Пытаюсь выплюнуть, но сильные руки удерживают мою голову, прижимая к губам кружку.
– Пей. Это вылечит тебя.
И снова мне приходится глотать эту дрянь, горькую, как настойка хинина.
– А теперь давай спать, – он прижимается ко мне всем телом, и я понимаю, что он обнажен. – Завтра тебе станет лучше или…
Что или? Задать вопрос вслух не хватает сил, не могу даже пошевелить губами. Но мне приятно чувствовать его рядом, обо всем остальном забываю. Кажется, голова уже не так ужасно болит…
