Пальцы мои послушно разжались, и нож полетел в сторону. Саму же меня придавило горячее обнаженное тело, рождая непрошенные воспоминания. Обе руки мои Андрей крепко держал над головой своей лапищей. Под его тяжестью я даже не могла пошевелиться. Но хуже всего было его молчание и то с каким выражением на лице он в меня всматривался.
Не могу сказать, что испытывала страх. Нет. А вот ужас уже вовсю завладевал мною, кидая в холодный пот и шевеля на голове волосы. Ведь только что я едва не убила человека! Это же до какой степени нужно опуститься, чтобы решиться на такое. Как бы я жила дальше? Смогла бы считать себя человеком? Имею ли я право решать, кому жить, а у кого эту жизнь отнимать?
– Что мне теперь с тобой делать? – наконец, заговорил он.
В голосе его звучала обида и непонимание. Но менее страшным и опасным он от этого не казался. Даже примерно не знала, чего могу от него ожидать.
– Если бы убила меня, что стала бы делать? – выпустил он мои руки и встал с ложа.
Андрей подошел к очагу и подбросил в него поленья. Пламя моментально охватило сухое дерево, озаряя призрачным светом небольшой пятачок, в центре которого замерла фигура с опущенными плечами.
– Чего молчишь? – не поворачиваясь, снова спросил он. Взгляд его был прикован к огню.
А что я могла сказать? Что и сама себя не понимаю? Что в одночасье чуть не превратилась в убийцу, а виной всему он?
Я села на топчане и подтянула к себе ноги. Оправдываться не собиралась, хоть и испытывала угрызения совести. Но мое презрение к нему не ослабевало, разве что больше убить его я не хотела.
Андрей в три шага преодолел пространство между нами и, схватив меня за подбородок, заставил посмотреть на себя.
– Отвечай! – велел он, и в голосе его послышалась угроза. – Убила бы меня и что?..
– Сбежала бы, – дернула я головой, высвобождаясь из его пальцев. Кожа на подбородке горела, словно к ней приложились раскаленным железом. А по спине не переставал бегать холодок. Даже примерно не знала, чего от него можно ждать. Незнание рождало страх.
– Сбежала бы?!
Первый раз видела и слышала его смех. Какой-то дикий и невеселый. Впрочем, оборвался он так же быстро, как и начался.
– И как ты собиралась это сделать? – он опустился на топчан, а я отодвинулась от него подальше.
Его спокойствие передалось мне. Страх улетучивался по мере осознания, что ничего он со мной делать не собирается. Кроме того, кажется, впервые за все время мы разговаривали.
