– И тебе доброго утра, Айси.
– Чем занимался вчера вечером? – вполне невинно начала она, но я услышал подвох в ее словах. Слишком несвойственный вопрос. – Впрочем, можешь не отвечать. Я видела по камерам на стоянке, кого ты сегодня подвез на работу. Променял меня на эту подстилку, Том?
– Не лезь к ней, – я сел в кресле ровнее, а позвоночник словно окаменел.
– Поздно. Я ведь говорила, что не потерплю конкуренции, пришлось предпринять меры.
В груди что-то оборвалось. Эта сука могла натворить что угодно, в голове почему-то всплыла картина латиноса с ножем и то, что он мог сотворить с Алисией, не успей я вовремя.
– Что ты с ней сделала?! – взревел, опасаясь самого худшего.
Айседора расхохоталась.
– Всего лишь поставила шлюшку на место и раскрыла ей глаза. Учти, Том, это только первый шаг!
В этот момент дверь в кабинет без стука открылась, отлетела на петлях и впечаталась в стену. Ко мне вбежала Алисия, заплаканная, с растекшейся по глазами тушью, всхлипывающая, словно побитый щенок.
– Это правда? – крикнула она, замирая посреди кабинета. – Правда? Все то, что она сказала?
Я хотел кинуть трубку и броситься к ней, но голос Айседоры тут же остановил:
– Только дернись к ее сторону. Я наблюдаю за вами через камеру. И поверь, найду способы избавить тебя от девчонки более грубым путем, если сейчас не сделаешь этого сам.
Я не сводил глаз с дрожащей от слез Алисии, и душу разрывало на части. Едва нашел в себе силы прорычать в трубку:
– И что ты сделаешь?
– Отниму самое дорогое если не у тебя, то у нее… Тебе ведь вообще мало что дорого в этой жизни, а у этой сучки найдется. Как там зовут ее сестренку? Никто ведь даже не удивится, если однажды этот полутруп не проснется…
Пальцы сжали телефон с такой силой, что раздался треск пластика. Убью… Она посмела угрожать. Ревнивая сука.
– Я тебя понял, – через скрежет зубов произнес я и отложил аппарат в сторону, так и не отбивая звонка.
Блядь! Конченая властная блядь!
Хрен с ним, со мной, нахера девчонке-то жизнь ломать собралась?!
– Что-то случилось, мисс Николс? – как можно холоднее спросил у Алисии, а самого словно на части терзало.
Сейчас я должен был действовать грубо ради ее же блага. Потом все обязательно объясню. Оправдаюсь, если надо, прощения попрошу, которого в жизни ни у кого не просил.
– Вы меня использовали? С самого начала. Готовили для всей этой грязи. И она смотрела? Специально!
Кивнул, а что мне еще оставалось делать? Я сливал этот бой, чтобы выиграть войну, ненавидел себя за это, понимая, что топчу и разбиваю сердце своей девочки.
