Не дожидаясь ответа, он развернулся к магистру оффицию и выразительно посмотрел на него:
– Приведи к нам первого обвиняемого, Авестулий.
Один из сенаторов вполголоса объяснял остальным подробности дела. Распахнулись двери, и в зал, чеканя шаг, вошли два вооруженных воина-доместика. Между ними с трудом передвигал ноги человек со связанными спереди руками. Он был сильно избит и волочил за собой гремящую цепь, которой был прикован в темнице. По рельефно выступающей мускулатуре на руках и груди и дерзкому выражению простоватого лица тетрарх понял: это разжалованный клибанарий. Так оно и оказалось. Это был выходец из провинции – перегрин[6], взятый на службу из германцев.
Процессия остановилась перед троном.
– Скажи нам, солдат, ты знаешь, в чем тебя обвиняют? – сурово спросил у арестованного Тиберий, подавшись вперед и сделав сенаторам знак замолчать.
– Нет, трибун! Я не знаю своей вины перед тобой и сенатом! – последовал прямой и лаконичный ответ. Голос клибанария был полон достоинства, а взгляд доверчив и открыт, как у человека, которому нечего скрывать. Ирод пристально вгляделся в его лицо и понял, что тот говорит правду.
– Хорошо. Тогда я объясню тебе, в чем твоя вина, – кивнул головой трибун и удобно откинулся на каменном троне. – Ты совершил преступление, нарушив Закон об оскорблении величества! И будешь казнен! – громко произнес Тиберий.
Закон, о котором упомянул Тиберий, один из основных в Римской империи, был принят еще Корнелием Суллой. На нем строилась вся практика избавления от неугодных императору людей. Закон запрещал вести в стране гражданские войны, организовывать мятежи, убийства магистров и иных вельмож, изменять императору.
Услышав столь серьезное обвинение, несчастный вздрогнул и обезумевшими от ужаса глазами впился в лицо Тиберия. Ирод мгновенно осознал, что этот судебный процесс устроен специально для него. Мозг его лихорадочно заработал: «Для чего передо мной разыгрывают этот спектакль? Может быть, Тиберий хочет прямо сейчас заключить меня под стражу? Или это делается для моего устрашения?!»
– Это невозможно! – в отчаянии вскричал обвиняемый.
Внезапно его глаза загорелись в надежде, что император поверит ему. Он прижал руки к груди и произнес:
– Прошу тебя, выслушай меня, справедливый трибун! Я ни в чем не виноват! Я даже не знаю, о чем идет речь. У меня не было свободного времени для подобного преступления. Дни и ночи напролет я находился в военном лагере. Недавно сам магистр Эквитум Гай Квинт похвалил меня перед строем. – В голосе обвиняемого прозвучали недоумение и обида.
