– Мы можем еще раз просмотреть записи из вестибюля, проверить всех, кто входил сюда с портфелями или чемоданами.
– В этом здании пять этажей занимают конторы. Каждый второй приходит с портфелем. Кроме того, здесь пятьдесят два магазина. У каждого третьего – пакет. – Ева пожала плечами. – Но на всякий случай, конечно, посмотрим. Пока мне ясно одно: это сделал не Соммерсет. Рост у Бреннена был пять футов десять дюймов, весил он сто девяносто фунтов, был достаточно крепок и мускулист. Даже если учесть, что тощий Соммерсет имел преимущества, потому что действовал внезапно, у него все равно не хватило бы силы отрубить руку одним махом. Ну, допустим, ему повезло, и он с этим справился. Но как же он оттащил тело в спальню и взгромоздил на кровать? Нет, у него кишка тонка. Руки, конечно, сильные, – пробормотала она, вспомнив, как несколько раз он хватал ее за плечо так, что оставались синяки. – Но вообще-то он не привык носить ничего тяжелее подноса.
Ева вздохнула.
– Кроме того, если бы у него хватило ума играть с нами в электронные прятки и подменять диски в видеокамерах, он бы не забыл стереть запись того, как он сам входит в здание, где собирается совершить убийство.
– Об этом я не подумала, – призналась Пибоди.
– Кто-то его подставил, – задумчиво произнесла Ева. – И подставил для того, чтобы добраться до Рорка…
– Зачем?
Ева несколько секунд смотрела Пибоди прямо в глаза.
– А эту тему давайте оставим.
– Даллас, зашоренная лошадь принесет меньше пользы.
– Понимаю. Но эту тему мы все-таки оставим.
– Как же я истосковалась по свежему воздуху! – воскликнула Ева, когда они с Пибоди вышли на улицу. – И есть хочу. Как насчет того, чтобы отправиться в Централ-парк?
– Полностью за.
– Не дуйтесь, Пибоди, – сказала Ева, садясь за руль. – Вам это не идет.
Доехали они молча, припарковали машину и, не торопясь, пошли по дорожке к уже обнажившимся деревьям. Ветер был довольно противный, и Ева, бредя по опавшей листве, застегнула куртку. У первой же тележки она взяла себе хот-дог, а Пибоди остановила выбор на полезном и питательном фруктовом кебабе.
– В вас проснулся фри-эйджер? – спросила Ева.
– Для меня еда не является культом, – фыркнула Пибоди, впиваясь зубами в ананасовую пирамидку. – Но тело мое – храм!
Ева улыбнулась. Кажется, она будет прощена.
– Вы напрасно на меня рассердились, Пибоди. Видите ли, я получила некую информацию, которую, будучи офицером полиции, обязана сообщить своему непосредственному начальству. Но делать этого я не собираюсь.
