- Но я же ничего не знала...
- Мисс Кейт говорила тебе об этом, и я говорила. Но ты была так поглощена собой, Марго Салливан, что не обращала на наши слова никакого внимания!
- Да, я действительно никогда не была такой, какой ты хотела меня видеть, - устало сказала Марго. - Никогда я не была Лорой. И не смогу ею стать.
Она почувствовала, что к усталости и тревоге добавилось знакомое чувство вины.
- Никто не просит тебя быть кем-то еще.
- Разве, мама? О, если бы я могла быть доброй, великодушной, как Лора, отзывчивой и практичной, как Кейт! Неужели ты думаешь, я не понимала с самого детства, что ты хочешь от меня именно этого?!
Энн была поражена.
- Марго, ты сама всегда была недовольна тем, кто ты есть, и тем, какая ты есть! Если бы ты не убежала из дому, то, кто знает, возможно, и нашла бы свое счастье.
- А может быть, если бы ты хоть немного была довольна мной, я не убежала бы так поспешно и так далеко?
- Не надо винить меня в том, что ты сделала со своей жизнью, Марго!
- Да нет, это я беру на себя. - Марго чувствовала, что на ней сейчас висит столько долгов, что ей было уже все равно. - Я сама отвечу за все - и за вину свою, и за успех. И тогда мне не нужно будет искать твоего одобрения.
- А ты его никогда и не искала.
И Энн вышла из кухни, оставив Марго в одиночестве.
***
Уже три дня Марго жила в Темплтон-хаусе и все никак не могла к этому привыкнуть. Они с юности не жили вместе, в одном доме: Лора в восемнадцать лет вышла замуж, Марго сбежала в Голливуд, а Кейт, которая всегда стремилась их догнать, окончила школу на год раньше и отправилась в Гарвард.
Теперь они опять были втроем. Кейт сказала, что у нее нет сил возвращаться в Монтерей, а Марго делала вид, что устроила себе передышку. Она решила, что мать во многом была права. Да, Лора старалась держаться, но ситуация, и без того непростая, становилась сложнее день ото дня. В дом стали заглядывать с визитами дамочки из клуба, прослышав про развод в доме Темплтонов и Риджуэев. А однажды ночью Марго застала Кейлу на пороге спальни Лоры: девочка боялась, что мама тоже уедет.
И тогда Марго перестала надеяться на то, что все как-нибудь уладится и она сможет вернуться в Милан. И еще в одном мать была права: настала пора отплатить за все, что она получила.
На четвертый день Марго позвонила Джошу.
- Сейчас шесть часов утра! - возмутился он, когда она дозвонилась до стокгольмского "Темплтона". - Только не говори, что ты стала ранней пташкой, Марго.
