— Очевидно, ты пользовался несовершенным, ученическим эвольвентором, — спокойно проговорил старший. — Это так?
— Да… Несколько стадий промелькнуло… Я знаю — я не смел… Но такой результат… Вымирание!.. Я готов искупить…
— Специфические токи планеты Хи, на которой ты не успел еще адаптироваться, внушают порой преувеличенное чувство вины.
— Специфические токи Хи, — словно эхо, отозвался Второй.
Первый опустил голову…
На экране брел по лесной чаще лохматый черный медведь; он был сумрачным и скучным. И вдруг появилось живописное озеро, покатый травянистый бережок, солнечное небо, и на берегу — три существа.
Был полдень. Существа сидели кружком, пили что-то, любовались природой и беседовали. Это были существа мужского пола.
Один пил чай с черничным вареньем и утверждал, что все в мире покоится на инстинктах, ибо инстинкты непреходящи.
— Отседова что выходить? — спрашивал он. — Что и как? А то выходить, что невозможно про инстикт сказать, что ентот вот, значить, хороший, а ентот — тьфу. Потому оны, как один, либо хорошие усе, либо — никуды.
Другой пил чай с медом и ни за что не соглашался с такой постановкой вопроса.
— Эфта твоя консепция неправильная. Как говорится, во всей своей полноте. Тут же, к примеру, ежлиф потвоему, то как раз получается, что усе усем можно. Так? Так. А как же так-то можно? Эфти самые, как ты говоришь, истинты нельзя пущать на самотек. Вот, возьмем, баба у меня…
— Иови энд бови! — воскликнул третий из приятелей. — Короли и капуста! Все верно. — Он был самый худой и старый, и самый невзрачный из троих; он пил чай, подливая в свой стакан что-то из фляжки, которую доставал из внутреннего кармана, и прятал обратно. — Иови энд бови.
— Вишь? — сказал тот, что пил с медом. — Поддeрживають меня. Ежлиф для пользы, как говорится, обчества, то надоть эфти инстинты поделить. Которые полезные — туды, — и он поставил свой стакан перед худым, — а которые бесполезные или, как говорится, вредоносные, эфти пущай идуть сюды. — И стакан худого стал перед оратором, и тот сразу солидно отпил.
— А хто тебе доложить-то, какой инстикт пользительный, а какой хреновый? — усмехнулось черничное варенье.
— Дык глядеть, глядеть надоть! — загорячился мед. — Глядеть! А как же? Хорошему — пожалуйте, просим. А который худой — стоп, хенде хох. А то один эфтот натуральный хавус выйдеть. Баб вон распустили…
— Отдай мой стакан, — сказал худой и заплакал.
Уличенный обиделся, сказал, что манипуляция со стаканами нужна была для наглядности, отпил еще немного, затем восстановил статус кво и угрюмо продолжал:
