— Меня главный жрец вывозил, — тихо прошептала Яника, — навстречу машине тоже оборотниха выскочила, он проехал по ней и даже взгляд не изменился, я потом долго по ночам вспоминала хруст костей, пока себе не сказала, что так и должно быть, либо мы их, либо они нас. А почему вас не взяли?
— Меня не взяли потому, что я не смогу сработаться в паре с оборотнем, а Кармела позже нас всех гонять начала, и у неё опыта было маловато.
— Так ты их тогда уже ненавидела?
— Понимаешь, Яника, люди не чувствуют эмоций, они не слышат сердцебиения других, не чувствуют запах во всех его аспектах. Им сложно понять, как на него реагирует другой человек или оборотень, он может улыбаться, похлопывать тебя по плечу, называть другом, а на самом деле, все это фальшь и другом он тебя не считает и улыбается потому, что нужно, а в душе может тебя презирать ненавидеть, но тщательно это скрывать. Я же чувствовала, что оборотни не воспринимают нас как равных, они презирали нас за слабость, за наивность, да и вообще за то, что мы люди и поэтому не могла относиться к ним по-дружески, и те прекрасно чувствовали. И их главный пилот Натан чувствовал, он и отмел мою кандидатуру, я уехала на следующий день после этого собрания, а девчонки остались и погибли. Они были молодыми, жизнерадостными, я искала их, когда вывозила людей, надеялась, что они выжили, только позже узнала, что их растерзали оборотни.
— Ты убила их? — Спросила Яника.
— Не я и не всех.
— Но убьешь?
— Обязательно.
Закрыв глаза, я прислушалась, нет, мне показалось, что хрустнула ветка, никого поблизости нет, только мелкие грызуны в лесу, птицы щебечут и в ручье неподалеку плещутся мальки. Все подробности Янике знать необязательно, хотя уверена, она поймет, девочка много пережила, на её глазах растерзали родителей, а брат умер уже на юге от последствий отравления порошком, я до последнего надеялась, что он выживет, и у девочки останется хоть один родной человек. Может, когда-нибудь я расскажу, как Натана тянуло ко мне, как он боролся с этим, не хотел связываться с человеком. Презирал нашу расу, сам не зная за что. За слабость, так и у оборотней слабостей достаточно, а сейчас они особенно уязвимы, нет, ему внушали это с детства, и у него в подкорке сидела неприязнь к людям. Он и в команду меня не взял больше поэтому, хотел, чтобы я уехала и больше не провоцировала ни его, ни его зверя. Я чувствовала его волка, он тянулся ко мне. Зверю наплевать на предрассудки людей и чужие слабости, у зверей рефлексы и инстинкты, а он желал быть рядом со мной. Натан же боролся с этим, боролся со своим зверем, видимо это сложно, мне не понять. Мой зверь глубоко внутри, и я живу с ним в гармонии, мы мыслим одинаково, думаем и желаем вместе, нас нельзя разделить, мы одно целое. Может, поэтому полукровки не сходят с ума. Главный жрец изучал этот вопрос, я же не единственная полукровка, которую принесли к его храму. Он давно живет и многое повидал, мы крепче и едины со своим зверем, нас нельзя разделить и, наверно, поэтому чистокровные оборотни считают нас людьми, они-то двойственны — у них две сущности, а у нас одна, как у людей.
