К моей большой радости, нужда и голод уже успели смениться и здесь изобилием. Перед палаткой лежали груды неосвежеванных еще оленей; такое множество, что и не сосчитать было. И понятно стало, что значит для этих эскимосов весенний ход оленей, когда мне, в ответ на выраженную мною при виде такого чудесного мяса радость, рассказали, что всего месяц тому назад они все чуть не пропали с голоду. Сколько ни охотились, дичи нигде не попадалось. Правда, в стойбище было запасено свыше сотни белых песцовых шкурок, но ведь ни у собак, ни у людей не было сил пуститься в дальний путь до озера Бейкера, чтобы купить съестные припасы. И вот старая Кивкарьюк, первая жена Игьюгарьюка, со своим маленьким приемным сыном ушла из стойбища, таща за собой ручные санки. Стояла еще суровая зима, а целью их странствия было дальнее озерко, где могли оказаться форели. Без всяких съестных припасов, без постельных шкур, тащились они вперед, делая лишь самые необходимые короткие роздыхи в холодных снежных хижинах. Озеро оказалось полно рыбой, и Кивкарьюк таким образом спасла всех земляков. Лица их еще носили следы перенесенных ими испытаний.
Но теперь все уже было по-другому. Игьюгарьюк тотчас распорядился приготовить роскошное угощение для нас, и на огонь были поставлены две крупные оленьи туши в огромных цинковых бадьях.
Я-то ожидал, что попаду к совсем первобытным людям, и вдруг эти рыночные товары! Они бросились мне в глаза сразу по приезде и обещали одно сплошное разочарование. Мы столкнулись здесь с наихудшим видом культуры - с "жестяночной", или "консервной", культурой, результатом торговых поездок [24]. И когда вдобавок в эту самую минуту из палатки Игьюгарьюка раздалась одна из бравурных арий Карузо, воспроизводимая мощным граммофоном, мне показалось, что мы лет на сто опоздали посетить этих людей, которых собирались изучать. Если откинуть их внешность, то можно было скорее подумать, что я попал в стан индейцев, а не эскимосов. Палатки их были островерхими индейскими шатрами из оленьих шкур, с дымовым отверстием спереди, а внутри каждой палатки, налево от входа, горел "увкак" "шатровый огонь". Женщины поверх своих меховых одеяний носили такие же большие пестрые платки, какие носят индианки. И, к великому моему изумлению, я сделал еще одно открытие: у некоторых на шее висели часы, т.е. крышки; механизм же был разобран и поделен между остальными членами семьи, Единственно подлинным, исконно эскимосским оказался язык. И обитатели становища, как и мы сами, к большой нашей радости, открыли, что гренландский язык понимается здесь сразу; разумеется, это не исключало некоторой разницы в произношении и в диалекте. Игьюгарьюк, не боявшийся немножко польстить, объявил, что я первый из всех встречавшихся ему белых оказался вместе с тем настоящим эскимосом.
