Пайпер зевнула.
— Кторчас?
— Восемь, — ответила Эмбер. — Ты в это время уже просыпалась.
— Только не тогда, когда провела на ногах всю ночь!
Тут как раз перевернулся Логан, и та часть тела, что еще не покоилась на полу, очутилось там. Однако он все еще не проснулся.
— Это же Логан Стрей! — воскликнула Джен. И после долгой паузы: — Он жив?
Пайпер опустилась обратно в кресло.
— Надеюсь.
— Если ты его убила, мы поможем спрятать тело.
— А я знаю, кто такой Логан Стрей! — так восторженно обрадовалась Эмбер, словно ответила на финальный вопрос викторины «Своя игра».
Кто — то постучал в дверь.
— Черт возьми, меня оставят в покое или нет? — прокричала Пайпер.
Но Джен уже открыла дверь, и ворвалась Берни. Ее короткие волосы рыжим гейзером торчали вокруг лица, а из — под очередного старого пиджака Говарда выглядывали розовые спортивные штаны.
— Я так и знала! Вы все тут собрались, чтобы обсуждать меня за моей спиной! — Она узрела на полу Логана. — А он для тебя не слишком молод, Пайпер?
Пайпер закрыла ладонями лицо:
— Кто — нибудь, ради бога, прикончите меня.
Берни повернулась к Эмбер:
— Это ты устроила тут тайное совещание. Считаешь, я слишком стара, чтобы догадаться, что творится прямо у меня под носом. Не успею оглянуться, как ты попытаешься сплавить меня в дом престарелых.
Пайпер набросилась на кофе.
— Успокойся, Берни, — сказала Джен. — Перестань цепляться к Эмбер.
— Я? А почему ты не скажешь ей перестать так ненавидеть меня?
Может, во всем виноват кофе или сахар в пончиках, только Эмбер, как рвущаяся в битву Тоска, выпрямилась в полный рост и стала наступать:
— Я никогда не питала к вам ненависти, но с первого дня встречи вы ведете себя так, словно я не существую, или откровенно…
— Ты называла меня «миссис Берковиц»!
— …откровенно грубите мне. Меня воспитывали уважать пожилых, но…
— Вот! — Берни наставила на них палец. — Вы слышали, что она сказала? Вы слышали, как она меня назвала?
Гнев кроткой Эмбер — это было то еще зрелище.
— Невзирая на ваш возраст, нет прощения расовой предубежденности!
Берни кипела от негодования.
— Какая — такая расовая предубежденность? Перестань уходить от темы. Как ты можешь говорить об уважении после того, как так со мной обходилась?
Джен все еще потрясенно смотрела, однако Пайпер начала просекать.
— Да я, кроме как уважительно, больше никак не обращалась! — воскликнула Эмбер.
— Ага, будто я уже в гробу. Ты называешь это уважением? Кидаешься открывать передо мной двери… бежишь первой за газетой зимой, словно воображаешь, что я слишком старая и немощная, чтобы забрать ее самой… Думаешь, не вижу, что ты вытворяешь? Нет, я еще не ослепла. Пайпер себя так не ведет. И Джен тоже. Какое тут уважение?
