— Что это? — спросил он Феликса, глядя на предмет в его руках.
— Понятия не имею, — пожал Феликс плечами в ответ, надевая ножны через плечо. — Для кинжала слишком длинный, для меча слишком короткий. В любом случае, он сломан.
И Дэн потерял к нему всякий интерес
— И я знаю одного бога, — он посмотрел на Алиенору, — который точно может сказать мне, было ли это связано с той миссией, что сейчас возложили на Еву.
Вроде не было в его взгляде ничего особенного, но невозмутимая до этого Алиенора вдруг занервничала.
— Даже не проси, — сказала она.
— Алиенора, я должен с ним поговорить. Это не отменяет разговора Евы с отцом. Но у меня есть к нему свои вопросы. И только он сможет мне ответить.
— Это, конечно, не моё дело, Даниэль, — нахмурилась Алиенора. — Но ты не боишься показываться ему на глаза? Он всё же отец девушки, которую ты предал и бросил. Думаю, ей очень тяжело это пережить. И он вряд ли будет с тобой любезен.
— Я не буду спорить кому из нас тяжелее, — и мрачный взгляд его был сейчас красноречивее слов. — Но если я о чём-то и беспокоюсь, то только об её счастье, и её жизни. Именно поэтому я должен поговорить с её отцом.
— Ладно, будь по-твоему, — она неожиданно согласилась и стала снимать свои тёмно-синие нарукавники. — А ты можешь пока порыться в этой макулатуре, — обратилась она к Феликсу.
— Я бы, конечно, с радостью глотал эту архивную пыль вместо того, чтобы быть пронзённым стрелой Аполлона, но, увы! Если он решит открутить этому несостоявшемуся зятю башку, именно я должен попасться ему под руку первым.
И он браво выставил перед собой огрызок меча.
— Какая самоотверженность, — хмыкнула Алиенора. — А судя по внешности, ты должен прятаться где-нибудь в тёмном углу, боясь, как бы не повредили твою смазливую мордашку. Неужели, правда, внешность обманчива?
И она протянула Феликсу морщинистую руку.
В день, когда до Кварты дошла весть, что их армия возвращается, Таэл получила самый грустный подарок в мире.
Эмэн со своей свитой вернулся первым и прямо в дорожных доспехах пришёл в спальню сестры. В такое раннее утро, когда солнце лишь слегка выглянуло из-за холмов, Таэл ещё сладко спала. Но он её разбудил.
— Эмэн! — обрадовалась она, кидаясь обнимать брата. И почувствовала, как он напряжён. Сидит как каменный истукан и ни кровинки в лице.
— Прости, что разбудил, но я не мог с этим тянуть. Это тебе!
Он протягивал ей коробочку, и выражение его лица ей не нравилось. Ой, как не нравилось!
