Длинные гудки, бесконечно длинные и невозможно громкие, но Эмма не брала трубку. Она же была у меня всего несколько минут назад! Ева машинально посмотрела на часы: она понятия не имела, сколько времени прошло с их недавнего разговора.
— Внимательно! — ответила Эмма явно с полным ртом.
— Господи, Эмма! Слава богу, что ты ещё не уехала! — Евин голос дрожал и срывался.
— Куда не уехала? — недоумевала на другом конце провода Эмма
— В деревню. Пожалуйста, не едь туда!
— Да куда не ехать-то?
— В Сосновку!
— Ева, с тобой всё в порядке? Ты вроде просила, чтобы не ехал Феликс.
— Да, но ты тоже не должна ехать. Пока.
— Почему?
— По кочану! — Ева теряла терпение. — Если я говорю не ехать, значит, не ехать. По крайней мере, сейчас точно ехать нельзя.
— Тебе опять приснилось?
— Да, считай, что приснилось.
— Слушай, ну, ладно, Феликс. Он там никого не знает, ему по барабану. Но я не могу не поехать. Я должна попрощаться. Да ты же сама…
— Эмма, если ты мне не веришь, приходи, посмотри сама, — перебила её Ева.
— Ладно, — ответила Эмма и отключилась.
Эмма, Арсений, Изабелла, Феликс, Дэн и сама Ева все по очереди рассматривали пустой лист из конверта. И Ева чувствовала себя полной дурой. Но при этом счастливой дурой. Текст исчез. Она понятия не имела, когда он появился, но в тот момент, когда в комнату к ней ворвались Эмма с Арсением, его уже не было. По дороге Эмма позвонила Дэну и сказала, что Ева запретила ей ехать и Дэн тут же безоговорочно согласился. Когда Эмма сказала об этом Еве, та протянула ей письмо, но текста там уже не было.
Когда все собрались, разглядывая лист и ожидая объяснений, Ева мучительно выбирала между тем, чтобы сказать правду или умолчать все эти ужасные подробности, описанные ей Дэном. И всё же промолчала. Пусть она одна будет нести этот груз будущего, которое уже не произойдёт, раз письмо исчезло. И она посчитала, что ни к чему всех пугать.
— Эмма не должна ехать до того, как умрёт Кэкэчен и всё? — с сомнением очередной раз переспрашивал её Арсений.
— И всё, — в очередной раз соврала Ева.
— Ты знаешь, я даже готова была посчитать это бредом, если бы не вот это, — Изабелла протянула Дэну конверт, указывая пальцем на штемпель.
— Неразборчиво. Но, это следующий год, — подтвердил Дэн.
— Ну, и почерк у тебя! — следующим сверявшим дату был Феликс.
— Я же врач. Мне положено писать так, чтобы и при желании никто не разобрался.
— Ева, если на этой бумаге были такие же каракули, то ты уверена, что правильно разобрала? — вмешалась Эмма. — Что там было Эмма, а не Феликс и Сосновка, а не Айнзидельн, например.
