Даже далёким французам было заметно, что он смотрит на неё плотоядно, а уж она чувствовала исходящие от него флюиды как надвигающееся цунами.
Он не подходил к ней ближе чем на шаг — так вода отходит от берега, перед тем как обрушиться на него штормовой волной. Таня не знала, чего ждать, не хотела думать, как реагировать на это, она хотела, чтобы как утлое судёнышко её подхватило и может быть разбило в щепки о берег, а может унесло далеко в безмятежное море.
Она так устала быть сильной. Так измучилась с этой любовью к Назарову, что готова была вырвать своё глупое сердце и пусть оно сгорит к чертям собачьим и навсегда заткнётся, потому что Эрик Сикорский не будет её ни с кем делить. Никогда.
Он был правильный. Он был порядочный. Он был непреклонный. И её невыносимо тянуло к его обветренным губам, тёмным густым волосам и широким плечам, за которыми можно было надёжно укрыться от всех, от всего, от Назарова. Укрыться и забыть, и вычеркнуть Влада из памяти, вычеркнуть всё, что не хотелось вспоминать и что невыносимо было помнить. И это желание «тихой гавани» крепло в ней день ото дня.
— Я завтра улетаю, — поставила она Влада в известность, стараясь говорить в трубку как можно безразличней. — По работе. В Японию.
— С Сикорским?
— Да, — ответила она, не уточняя с каким. — Привезти тебе что-нибудь?
— Просто возвращайся быстрее. Я буду скучать.
И Таня ему верила. Как бы оно не было, она сама, наверно, будет скучать. А может нет. Она точно знала, что ответит Эрику на вопрос: «Что у тебя с Назаровым?»
Она скажет: «Секс. Просто секс. И ничего, кроме секса».
Но Назаров или слишком хорошо её знал и почувствовал фальшь в её голосе, или обладал каким-то внутренним чутьём. Он всё же навязался проводить её в аэропорт.
В очереди на металлоискатель Таня нервничала. Она высматривала в зале Эрика и чувствовала себя преступницей. Гадко. С одной стороны, хотелось предупредить его, чтобы он не подходил, и Влад даже не догадался о его существовании. С другой стороны, пусть бы уже познакомились, в конце концов, ни одному ни другому она ничего не была должна.
И всё же она дёргалась, и Влад заметил.
— Ты что, боишься летать? — он поставил её чемодан на вращающееся валики аппарата для просвечивания багажа, и пропустил её впереди себя в рамку металлоискателя.
Она прошла, повесила на шею свою сумку, выехавшую из тёмного ящика и даже составила на пол свой лёгкий чемоданчик, а Влада всё досматривали, заставив выложить из карманов всё что можно.
