По своей привычке не лезть глубоко в женские заморочки, он как-то не сильно придавал значения Светиным ночным звонкам и тоскливым взглядам. Тем более женщина она была взрослая, старше него лет на пять, истерик ему не закатывала, ничего не требовала и даже не просила. И была в его жизни настолько незаметна, что искренне увлечённый в это время толи беременной подружкой Кайрата, толи жаждой неутолённой мести, исчезновение Светы из своей жизни он даже не заметил.
Тем более в его жизнь снова ворвалась Таня, срывая ленты с красными флажками, которыми он себя оградил. И даже когда крайне циничный Сикорский на банкете по поводу Дня предпринимателя сказал, что Влад ему должен секретаршу, Влад подумал в первую очередь, что это отличный повод, чтобы Тане сменить работу. А потом только спросил, а что случилось с девушкой.
— Наглоталась каких-то таблеток, — снимая зубами оливку с палочки вынутой из мартини, сказал Сикорский и скривился презрительно: — Несчастная любовь. Дура — баба! А ведь казалась мне адекватной. Что я теперь с французами буду делать?
Он отошёл мурлыкать со своим другом, а Влад рассеянно подумал: «Неужели и правда из-за меня?», но тут же отмёл эту мысль как абсурдную и думать забыл.
И вот теперь, глядя на эту фотографию, что вручила ему Таня, какой-то неприятный холодок копошился у него в груди. Он понимал, что уже ничего не исправишь, и не понимал, что он сделал не так.
Сам не зная зачем, вечером он потащился на квартиру, где Света когда-то жила.
Позвонил робко, не уверенный, что кто-то здесь ещё живёт. Но дверь открылась даже без лишних вопросов.
— Привет! — улыбнулся он, ещё не зная, что сказать этой стройной юной барышне лет двадцати с пухлыми губами и мягким обволакивающим взглядом.
— Привет, — ответила она удивлённо, словно знала его, просто не ожидала здесь увидеть.
— Я, — запнулся он на первой же букве и засомневался, как же ему представится. — Я…
— Я знаю. Вы Влад. Света говорила о Вас. Впрочем, проходите, сами всё увидите.
В этой уютной однокомнатной квартирке мало что изменилось. Та же двуспальная кровать, отгороженная стеллажом от гостиной зоны. Те же жёлтые чехлы на креслах, похожие на бывшие шторы. Тот же журнальный столик, одна из ножек которого отличалась по цвету и была плохо закреплена. Он всё хотел его починить, но руки так не дошли. Он его качнул — и снова захотел попросить отвёртку.
Всё то же. Только её больше нет, а место на стенах, которое раньше занимали морские пейзажи и нарисованные вазы с увядающими цветами, теперь украшали его портреты. Профессионально отредактированные фотографии, помещённые в стеклянные рамки. И на стеллаже тоже рамки с его лицами, только поменьше. Десятки фото, многие из которых он даже сам никогда не видел.
