Увидев эту кровать, Маша растерянно отстранилась от Красовского.
- Олег, я… — поймав его взгляд, она не смогла закончить.
- Ты хочешь этого?
- Да.
- Уверена?
- Да.
- Тогда ничего не бойся, — попросил он.
Дождь, подгоняемый ветром с моря, со всей силы бил в окно. В комнате было темно, уютно разгоняя свет, на дальней тумбочке горел ночник. Мир вокруг отдалился. Дождь превратился в стену, за которой на черном покрывале двое ловили отражение друг друга.
Он накрыл ее руку своей, провел кончиками пальцев снизу вверх — от ладони к плечу; от плеча рука переместилась к атласной спине, вдоль позвонков — вниз. Ее руки легли ему на плечи и изо всех сил сжали. Она хотела почувствовать его плотность, осязаемость — только это помогло бы ей поверить в реальность его рядом с собой. Не было больше мыслей. Не было страхов. Это был мир, в котором не причиняли друг другу боль, не лгали, не предавали, в котором не было рамок, границ, субординации, людей вокруг. Темные глаза ее сверкали, черные волосы, обычно собранные и уложенные так, как правильно, нестройным водопадным потоком упали и рассыпались по спине, разметались по подушке, сделались неразличимыми с ней, сделались частью его мира. Не было и не могло быть ничего гармоничнее этих двоих в одной комнате, и когда их взгляды пересеклись, она поймала так недостающий ей зеленый свет его глаз, и у нее перехватило дыхание, а мир развалился и потонул в раскате раннего весеннего грома.
Когда Маша открыла глаза, дождь уже затихал. Падали последние капли, замедляя свой призрачный бег. Красовский лежал рядом, взгляд его был направлен на Машу.
- Дождь кончился, — заметила она.
- Дождь в это время год — рановато, правда? — тихо произнес Олег.
- Ты же сам сказал, что это боги гневаются.
- Интересно, — усмехнулся Красовский. — На кого и за что?..
- А мне неинтересно, — она пожала плечами. — Гнев богов ничто, по сравнению с гневом моей мамы. И потом, Неруда писал «Вот и пролился ливень прямо на март, прямо на ласточек, реющих в струях, и опять у меня на столе — соленое море…»
- А дальше, кажется, про то, что все это задумали волны? — откликнулся он, потянувшись к зажигалке и сигаретам.
- Да, да, — она с удивлением посмотрела на него. — Что все так было и все так будет… Я поражена, господин архитектор.
- Ты не знала, что все архитекторы наперебой цитируют Неруду? В наших кругах это считается хорошим тоном. Так что, начало и для тебя положено.
- Смеешься, — констатировала Маша, оборачиваясь в простыню и вставая, — смеешься.
