— Пусть попробуют свои искажающие время силы на наших щитах. Движущая Сила извечна и непреложна. — Адепт принял бумаги гибкой, словно металлическая змея, конечностью.
— Сообщи мне по готовности. Я лично возглавлю атаку.
Цурин поклонился и вышел из зала, а Пертурабо вновь повернулся к звездам.
Когда магос удалился, вперед нерешительно выступил кузнец войны Форрикс, первый капитан и триарх Трезубца. Пертурабо знал, что со стороны его настрой трудно определить. Характер примарха, и так не самый легкий, становился тем более непредсказуемым, чем дольше легион барахтался в Глубинах. Раньше такая небывалая осторожность в поведении воинов обеспокоила бы Железного Владыку, но сейчас он испытывал удовольствие от приносимого ей чувства контроля, тем более что события войны такого удовольствия ему не доставляли.
— Вы считаете этот план разумным? — спросил Форрикс.
Двое других триархов, Харкор и Голг, встали за спиной товарища.
— А ты, стало быть, нет? — поинтересовался примарх.
— Мы без толку лезем в мясорубку. До ближайшего мало-мальски значимого человеческого поселения не один световой год. Так к чему эта кампания? Нам следует отказаться от нее, перегруппироваться и запросить новые распоряжения от Военного Совета.
Слова первого капитана разозлили Железного Владыку. Он резко поднялся с трона, вынудив Форрикса отступить.
— Приказ о захвате этого погрязшего во мраке дремучего захолустья пришел напрямую с Терры. Это испытание, и если мой отец хочет увидеть мою неудачу, то будет разочарован. Я не уступлю этим отродьям. Раз я решил искоренить их, значит, быть посему! Но если не изменить стратегию, нас ждет провал. Только глупец станет бросать людей на стену, зная, что им ее не пробить.
— Тогда, возможно, будет лучше, если один из нас возглавит экспедицию, — высказался Харкор. В его речи всегда чувствовались некие скрытые намеки, а улыбка сквозила фальшью. Временами Пертурабо жалел о своем решении ввести Харкора в Трезубец. — Мы не можем рисковать вами.
«И кого же мне отправить?» — задумался Пертурабо.
Форрикс отличался истовой преданностью, но даже он не чурался коварства и интриг, которыми промышляли другие триархи. Заносчивость делала Харкора подобным открытой книге, но его отравляли чрезмерные амбиции, дерзость и своевольство. Голг же напоминал цепного пса — грубый, туповатый и настолько прямолинейный, что Пертурабо, хоть и назначил советником, даже не дал ему звания кузнеца войны. Все они утомили Железного Владыку. Его забавляла мысль избавиться от таких помощничков.
