Приспичило же Эзалону вызвать меня, когда все уже закончили учиться. И по какому поводу? Вряд ли меня ждет что-нибудь хорошее. И это подозрение оправдывается первой же фразой растрепанного профессора Эзалона:
— Валерия, что ты творишь?
Закрываю за собой дверь и вопросительно смотрю на профессора, потрясающего несколькими бумажками.
Наверное, это сообщение Фабиуса о моем правонарушении.
— На Вильгетту я не нападала, — упрямо заявляю я.
— Да какая разница? — Эзалон еще сильней взлохмачивает волосы пятерней и бросает листы на стол. — Какая разница, нападала или нет, неужели ты не понимаешь, что тебе нельзя привлекать к себе внимание?
Он стукает ладонью по столу, и меня будто слегка ударяет по барабанным перепонкам. Звенящая тишина нарушается раздраженным голосом профессора Эзалона:
— Прекрати говорить, что ты не нападала на Вильгетту, мне уже подали несколько прошений о пересмотре дела.
Радостно и обидно одновременно: как хорошо, что кто-то за меня вступается, как плохо, что профессор считает это вредным.
— Но как же справедливость? — тихо возражаю я. — У меня репутация, мне содержание урезали…
— Какая справедливость, девочка? Какая репутация? Какое содержание? — Эзалон наклоняется через стол. — Вильгетта из именитого рода, и у них есть враги. Если они будут настаивать на расследовании, чтобы ее за лжесвидетельствование исключили из нашей престижной академии, если твои сочувствующие продолжат требовать подробного рассмотрения обстоятельств, я буду вынужден начать расследование с привлечением независимых экспертов.
— И что в этом плохого?
Судорожно вздохнув, Эзалон снова проводит руками по волосам. Несколько мгновений смотрит на стол, явно пытаясь успокоиться. Продолжает тише:
— Да, ты же из другого мира и не понимаешь наши реалии. В случае, если ты будешь оспаривать нападение, придется проверить твою память, и тогда почти наверняка заметят вмешательство, которым мы скрыли пробуждение твоих особых способностей. Пойми, своим поведением ты подставляешь не только себя, но и нас с Дегоном. Поэтому я прошу, нет, я требую прекратить разговоры об этом инциденте.
Стыд обжигает меня всю, лицо горит.
— Я… я не знала, просто подумать не могла.
Эзалон нервно отмахивается. Потерев лицо подрагивающими руками, валится в кресло.
— Прости, что был резок, но я смертельно устал, а тут такое…
— Простите, я больше не буду поднимать этот вопрос.
— Если не будет хватать денег, я тебе дам, только попроси Валариона, Никалаэду и, самое главное, принца Арендара отозвать прошения.
