В целом, нельзя сказать, что все действия и лозунги повстанцев были либертарны, в частности, слишком большие функции пытался взять на себя КГС, проводились мобилизации в НПА. В восстании были и антисемитские лозунги, хотя они не доминировали в движении. В газете повстанцев, выходившей в Тобольске, нередко публиковали свои статьи правые эсеры, где они могли, например, призывать к “восстановлению частной промышленности в городах”.
Впрочем, в реальности, вряд ли повстанцы в считанные дни смогли бы собрать стотысячную армию, не будь на то согласия сельских обществ, а кроме того, часть повстанческих соединений комплектовалась на чисто добровольческой милиционной и территориальной основе и действовала исключительно вблизи от своих сел. Попытки же проводить мобилизацию в селах, нежелавших ее, неизбежно и быстро проваливались, насильственно мобилизованные крестьяне разбегались по домам в течение нескольких дней (см. “За советы без коммунистов” 2000 г, Новосибирск). Что до антисемитизма, которого в полной мере не избежала ни одна из массовых организаций времен гражданской войны (включая, отнюдь не в последнюю очередь, большевистскую Красную армию, ответственную за десятки кровавых погромов на Украине, в Южной России и в Польше), то КГС выпустил специальные воззвания, направленные против “черносотенной пропаганды, разжигаемой купечеством”. Небольшая еврейская община Тобольска не подвергалась в дни восстания ни погромам, ни гонениям, во всяком случае даже большевики (преувеличивавшие значение антисемитизма в рядах повстанцев) не приводят в своих документах никаких фактических свидетельств обратного. Что же касается влияния партии эсеров, с ее идеями частной промышленности и учредиловки, на ход восстания, то не стоит его переоценивать, как это было показано выше. Вообще, по мнению современных исследователей (Шишкин, Третьяков), восстание носило преимущественно стихийный характер и в целом не контролировалось ни одной политической партией. Можно отметить, что движение имело мощный самоуправленческий потенциал, который мог бы быть реализован в случае успеха восстания.
Однако, третья революция в Сибири потерпела поражение. Хотя здесь крестьяне-повстанцы были вооружены значительно лучше, чем в ходе чапанной войны, они сильно уступали правительственным большевистским войскам в вооружении. Кроме того, введение НЭПа привело большинство крестьянства к мысли о компромисе с большевистской властью, и хотя вооруженное сопротивление в Западной Сибири продолжалось до начала 1922 года, основные силы повстанцев были рассеяны весной-летом 21 го.
