– Здесь нет речи о жестком тоталитарном единомыслии, но о добровольном ограничении своих «прав» (см. 6.12), что означает готовность уважать и принимать «инаковость» других в общине, которые непохожи на них самих. Павел хочет, чтобы коринфяне «не говорили того, что перечисляет апостол в ст. 12-м – не делились на партии, а представляли собой единое церковное сообщество»
[7]. Ср. Флп 2.2-3, 5: «Будьте всегда и во всем согласны, равно любите друг друга всей душой, одинаково и чувствуйте, и мыслите! Ничего не делайте из своекорыстия и тщеславия... Пусть мысли и чувства ваши друг к другу будут у вас, как у Христа Иисуса».
Ст. 11 – А ведь мне, братья мои, стало известно от домочадцев Хлои, что у вас есть распри – Павел пишет письмо из Эфеса (западное побережье Малой Азии). Туда прибыли домочадцы, то есть рабы некой богатой женщины по имени Хлоя. Рабы входили в состав семьи, поэтому назывались домочадцами. Нам неизвестно, кем была эта Хлоя. Возможно, она, как и Лидия из Филипп, занималась торговлей и христианами были ее рабы, которых она послала в Коринф из Эфеса (или из Коринфа в Эфес) по делам, а не она сама. От них Павлу стало известно, что в церкви существуют раздоры и даже сложились какие-то группировки. Апостол немедленно реагирует на это сообщение.
Ст. 12 – Я имею в виду, что каждый из вас говорит свое: «Я – Павлов», «А я – Аполлосов», «А я – Кефин», «А я – Христов» – Павел перечисляет духовных лидеров, вокруг которых сложились эти группировки. Вряд ли сами лидеры повинны в этом. Скорее всего, верующие вели себя так, как это было принято в греко-римском обществе того времени. В нем существовали особые отношения богатых и влиятельных патронов и бедняков-клиентов, получавших от патронов помощь и защиту. Эти привычные секулярные, мирские модели поведения, ориентированные на личность, диктовали подобное же поведение в церкви, когда люди были лично заинтересованы в отождествлении себя с теми или иными крупными фигурами[8]. В это время собрания церкви проводились в домах наиболее богатых членов церкви, ведь только у таких людей были дома, где могло поместиться несколько десятков человек. Кроме того, они же предоставляли пищу для совместных христианских трапез. Неудивительно, что такие люди, самые богатые, образованные и обладавшие связями в обществе, становились наиболее влиятельными и в церкви, где и занимали лидерское положение. Те, что собирались в их домах, начинали чувствовать как свою зависимость от них, так и выгоду, связанную с таким положением. Для подобных людей принадлежность к группе означала повышение собственного статуса. Если в обществе статус определяется происхождением, богатством и влиятельными друзьями, то перенос статуса в церковь сопровождается некоторой его сакрализацией. Его можно повысить, если объявить о своей близости к тому или иному религиозному лидеру или группировке, а также продемонстрировать свою особую религиозную мудрость и духовную силу
