Они пахали и косили на его земле, копали картофель и расчищали пустыри. Каждое лето он брал еще двух работников, потому что жена и дочь не успевали сжать все хлеба. Сын ездил пахать в русскую деревню. Там было много бедных женщин, которые не могли сами пахать свою землю. Их мужья не вернулись после войны. Ведь нужно кому-то обрабатывать землю! И Михкель Карьямаа обрабатывал ее. Они так дешево брали за аренду, эти бедные женщины. Ведь они не собирались богатеть. Им нужно было только как-нибудь прокормить своих детей. А Отти Карьямаа и сын его очень хотели разбогатеть.
Потом они взяли одного постоянного работника. Это был мальчик из какого-то голодного края. Видно было, что ему давно не попадала в рот хорошая пища, но плечи и грудь были широкие и крепкие.
Старый Отти пожалел и взял его. Ведь ему не надо было платить. Он должен быть благодарен за хорошую пищу. Сначала он все хворал, а потом оказался таким крепким, что стал работать наравне с Михкелем.
Потом дочь Лиза тоже захотела учиться и уехала в Ленинград. И тогда Отти Карьямаа взял одну постоянную работницу. Что в этом плохого? Его старуха в зимнее время не могла управиться одна, а в хозяйстве нужны женские руки. Кто виноват, что Михкель так долго не мог найти себе жену? Ведь не он же, Отти Карьямаа, виноват в этом! Так почему же его с каждым годом стали прижимать все сильнее и сильнее? Почему они стали грозить ему судом за то, что он держал постоянного работника без договора? Работник не просил договора. Зачем ему договор? Его одевают и кормят, чего ему еще надо?
Но они заставили заключить с ним договор и платить ему по пятнадцать рублей в месяц. Потом они заставили отпускать работника и работницу каждое воскресенье в русскую деревню, и те завели там дружбу с какими-то комсомольцами.
А потом пошли все эти страшные слухи.
Старый Отти никак не хотел верить этим слухам. Он хотел просто смеяться над этими слухами и с надеждой смотрел на своего сына Михкеля. Он хотел, чтобы Михкель тоже посмеялся вместе с ним над его страхами. Но Михкель не смеялся над его страхами. Он ходил угрюмый и злой и сам был полон страхов. Он не мог сказать ничего умного своему отцу. Он только сжимал зубы так, что щеки, поросшие рыжим волосом, вставали углами, сдвигал густые брови, бил кулаком по столу и кричал:
— Я служил в Красной Армии! Я не для того проливал кровь, чтобы меня теперь гоняли, как собаку, и обзывали кому как вздумается. Я дрался за советскую власть и заслужил себе право жить, как я хочу. Я содержал в городе сестру и содержу брата. Я полезный человек. А они сами не дают мне быть полезным, не дают мне богатеть, жмут налогами и теперь вот говорят такую ерунду. Пусть только придут и попробуют отнять то, что я заработал своей кровью. Я убью каждого, кто тронет мое добро. Я служил в Красной Армии...
