Не до конца.
Но он не позволяет.
Его голова наклонена. Он наблюдает за своей рукой, гладящей мой живот. Его пальцы водят по моему заживающему большому шраму на правой стороне туловища, после чего он кладет голову мне на грудь.
Его ладонь все еще на мне, только уже без движения. Я поднимаю свою руку и начинаю гладить его волосы.
— Все хорошо, — шепчу я ему.
Это не так и мы оба это знаем.
Адам качает головой, не отрываясь от моей груди. Я чувствую его горячее дыхание, пока он медленно и громко выдыхает.
Я пытаюсь пошевелиться. Мое тело горит под ним, и я стараюсь свести ноги вместе, чтобы облегчить некое давление там, но не могу, так как его ноги мне мешают.
Все, что я делаю, это шевелюсь под его твердостью, после чего Адам издает тяжелый стон.
Думаю, это потому что он завелся также, как и я, но потом он поднимает голову и смотрит мне в глаза.
Он буквально в сантиметре от меня, гладит рукой мой шрам.
— Я не могу так с тобой поступить, — Адам быстро целует меня в губы, но его глаза к тому времени уже охладели. — Доброй ночи, Эми.
Я задыхаюсь, широко раскрыв глаза.
— Адам.
Мои руки крепко вцепились в его шею. Я пытаюсь притянуть его обратно ко мне, но он слишком силен.
Он выбирается из моих объятий и слезает с кровати, останавливаясь лишь на секунду, чтобы схватить майку с пола. Прежде чем я успеваю понять — дверь в мою спальню захлопывается.
Все произошло слишком быстро. Я не понимаю, почему его так отвратил мой шрам, как только он стал меня ласкать, или почему он внезапно разозлился и расстроился.
Я засыпаю со слезами на щеках, не думая о том, что утром растекшаяся тушь будет размазана по подушке.
Он бросил меня, голую и возбужденную впервые за долгое время, без какого-либо объяснения. Чувство, что я сделала что-то неправильно или разочаровала его ожидания, грызет меня изнутри.
****
Проснувшись утром, я едва смогла продрать глаза. Они были слишком опухшими и сухими. После этого я перевернулась на кровати и уставилась на дверь моего шкафа.
Она была открыта еще со вчерашнего вечера, когда я собиралась в бар. Я корчу лицо от беспорядка, который навела. Все платья, что я купила вместе с Келси, висят посередине. Яркие цвета диссонируют с окружающей их одеждой, которую я, по всей видимости, приобрела за последние два года.
Такое чувство, будто «старая одежда» посмеивается надо мной за то, что я позволила себе думать, что она все еще будет на мне хорошо смотреться. Как раньше, когда я пыталась притворяться той, которой меня хотели видеть родители.
