— Тина, — ответил Адам. Я уставилась через окно на пустующую детскую площадку в парке через дорогу. — Это была Тина.
— Кто такая Тина?
— Она просто старый друг. Мы выросли по соседству. Она приезжала на выходные к друзьям из нашей школы, с которыми я вместе учился в колледже. Вот и все.
Вот и все. Всего лишь три слова, которые каждый раз звучат так унизительно. Это значит, что все, что мне снится или, что я вспоминаю, это либо выдумка, либо не полная картина того, что на самом деле происходило. Это значит, что я идиотка, раз верю им, а не своему парню, который любит меня. Во всяком случае, мне так было сказано.
Может быть, я бы им поверила, если бы помнила Адама.
— Эми, тебе стало легче от того, что ты услышала?
Я пожимаю плечами и скрещиваю руки у себя на животе, вздрагивая, когда мышцы вдоль медленно заживающей раны на правой сторое напрягаются. Ничто не заставляет меня чувствовать себя лучше, потому что я не помню ничего, что произошло за последние два года. Я понятия не имею, врет он или честен со мной.
— Все нормально.
— Нормально? — в голосе Адама слышится гнев. Он разминает пальцы на руках и проводит ими по бедрам, после чего опускает голову, встряхивает ею раз или два и громко выдыхает.
Келси продолжает твердить мне, какой он замечательный, терпеливый, веселый, умный и бла-бла-бла. Я выслушиваю это на проятжении нескольких недель и, честно говоря, уже устала. Все, что я вижу, когда смотрю на него, это разочарование и гнев, смешанный с некоторой болью.
— Мы закончили? Я хочу домой, — у нас осталось еще минут двадцать до конца сеанса, но от них никакого толку.
Последние несколько недель мне то и дело говорят, что моя память может вернуться в любой момент. Перед тем как я покинула больницу, мой невролог доктор Хейсен сказал, что память может возвращаться постепенно со временем.
Или все, что я забыла за последние два года, может стремительно обрушиться на меня, как лавина, за долю секунды. После этих его слов, единственное, о чем я могла думать — чтобы это не случилось в тот момент, когда я буду за рулем. Такой вариант не выглядит особо безопасным, когда на твой мозг обрушивается тонна воспоминаний. Тем более, думаю, что свою долю аварий я уже перевыполнила на всю жизнь.
Я думаю, было бы лучше, если бы это произошло в период бодрствования. Вместо этого, память возвращается ко мне постепенно в качестве сновидений, и я не могу быть уверена, что правда, а что нет, пока не расскажу о них своему новому психотерапевту, разбирая все снова и снова.
