Его здесь нет.
Смесь облегчения и разочарования бурлит во мне. Я улыбаюсь и ловлю Келси у бара. Парень, сидящий рядом с ней, наполняет два пластиковых стакана, но я убираю свой. Его зовут Зандер, мы с ним вместе посещаем курс по статистике, а еще, он друг Адама. Парень что-то рассказывает, я смеюсь, после чего они с Келси идут на танцол. Нервозность возвращается, как только я остаюсь одна, и снова оглядываю комнату. Мне стоит уйти, пока он не пришел.
Но потом я вижу его и улыбка расплывается по моему лицу. Он на голову выше всех остальных, поэтому, когда он спускается до последней ступеньки, ему приходится нагибаться, чтобы пройти через порог. Прядь его темных волос падает ему на глаза, и он поправляет их. Будто зная, что я нахожусь именно здесь, он сразу находит меня глазами и, улыбаясь, подходит ко мне.
Его улыбка освещает комнату, и моя тревога тут же уходит. Келси ушла, Зандера я едва помню и даже не знаю, играет ли до сих пор музыка.
Когда Адам рядом, моя голова отключается, а сердце начинает бешено колотиться. От его поцелуев я теряю голову, они напоминают мне темный шоколад, моментально поднимающий настроение.
Он всего в паре шагов от меня, когда протягивает руку, будто собирается обнять. Я делаю шаг вперед, но прежде чем моя нога успевает коснуться земли, я отклоняюсь в сторону. Моргнув, я вижу, что стройная блондинка уже обвилась вокруг Адама. Ее ноги вокруг его талии, а руки обнимают его за плечи. Она полностью вцепилась в него. Он улыбается мне. Не отводя глаз от меня, он целует ее в лоб и опускает на пол.
— Привет, Эми.
Блондинка нахмурилась. В глазах Адама читается смех.
Поэтому. Поэтому я не хотела приходить.
***
— Так, кто же была эта девушка?
Я пялюсь на потолок, игнорируя вопрос моего психотерапевта. Ненавижу эту комнату. Стены желтые, но это не яркий желтый. Цвет больше похож на содержимое детского подгузника. И стулья совсем старые, наверно еще годов шестидесятых. К концу моего сеанса единственная вещь, которая меняется, это отпечаток грубой ткани на моих бедрах.
Вместо того, чтобы отвечать на вопрос, я считаю потолочные плитки и умножаю их по рядам. Иронично, что я использую математику в этой ситуации, учитывая, что именно из-за нее я тут и оказалась.
Вспоминать все эти сны каждую неделю почти так же изматывает, как и изначально их испытывать. Разговоры никак не помогают.
— Адам? — доктор Джеймисон уже потеряла интерес к моему молчанию и повернулась к нему. Ей около пятидесяти лет, ее блеклые светлые волосы, свисающие до пояса, всегда заплетены. Она носит свободные, разноцветные юбки-хиппи с несочетаемым верхом. Иногда мне хочется спросить, есть ли у нее что-то цельное, просто чтобы посмотреть на ее реакцию.
