Пока его нет, я бездумно перелистываю журналы «People Magazines» за целый год. Меня не волнуют знаменитости, это просто способ отвлечься. Либо так, либо мои ногти будут иметь неприятный вид, когда Адам вернется.
Когда я подумываю о том, чтобы взять журнал про мотоциклы, открывается дверь.
Мои глаза обращаются к Адаму, я мгновенно встаю на ноги и хватаю его за руки. Его волосы в беспорядке, как будто он трепал их последний час, а глаза красные.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, пытаясь увидеть его лицо.
Адам кажется слишком слабым. Он крепко обнимает меня и качает головой.
— Это чертовски отстойно.
Я закрываю глаза, размышляя, как ему помочь. Я не могу сказать ничего из того, что заставило бы его почувствовать себя лучше. Охранник прочищает горло — это сигнал нам, чтобы уйти, поэтому мы следуем за ним обратно в бесконечные коридоры. Адам держит меня за руку, при этом на нее опираясь. Он измотан, и я не хочу больше ничего делать, кроме как заботиться о нем.
***
Я медленно выдыхаю, как только мы входим в нашу квартиру в пятницу вечером. Мне очень приятно быть дома после безумия последних нескольких дней. Я не чувствую радости от возвращения воспоминаний за последние два года в течение нескольких часов, поездки по стране и посещения тюрьмы.
Я должна смеяться или плакать от усталости.
Адам должно быть чувствует то же самое, потому что мы все время молчали по пути из аэропорта. Мы оба потерялись в своих мыслях. Он почти ничего не сказал о своем папе или его встрече с комиссией. Все, что я знаю, они встречаются со своим отцом на следующей неделе для его фактического слушания, где будут учитывать заявление Адама.
Мужчина может быть свободным через неделю. Или остаться в тюрьме еще на следующие пятнадцать лет, до того момента, как он снова получит право на условно-досрочное освобождение.
— Эй, — Адам подталкивает меня, когда я бросаю свою сумку на кухонный стол. — Хочешь что-нибудь поесть?
Я поворачиваюсь к нему и усмехаюсь.
— Ты собираешься готовить?
Он фыркает и открыв ящик достает каталог для заказа еды на вынос. Конечно, нет.
— Что ты хочешь?
«Тебя», — я думаю. По взгляду, который ему отправляю, Адам ясно понимает, что у меня на уме.
— Еда, женщина. Что ты хочешь съесть?
Я поднимаю бровь, и смеюсь над его раздраженным видом.
— Хорошо. Пицца отлично подойдет. Быстро и легко.
— И это то, что она заказала, — говорит он, смеясь, и хлопает меня по заднице.
Я закатываю глаза. Я поражена тем, что после нескольких дней вместе, наше подшучивание расслабленное и... любящее. Мне кажется, он должен злиться и требовать компенсации за последние месяцы стресса и горя. Или должна быть неловкость. Но нет. Это здорово и странно в то же время.
