— Я никогда не смотрю на мир слишком пристально.
— Почему?
— Чтобы не разозлиться. Люди ужасны в большинстве своём. Глупы и жестоки. На толпу смотреть противно, а вот на отдельно взятых людей — интересно. Я выбираю одного из миллиардов и шепчу ему куда идти. Следовать или нет — его выбор. Через него изучаю других, покровительствую.
— И зачем?
— Винсента ищу, — горько сказала она и поджала губы. — А ещё слежу за Некромантией, оберегаю Элементалей, а они меня. Вечный поиск и созерцание ради одной вот такой как сейчас жизни. Чтобы воплотиться, обнять моего Хранителя и не отпускать. Но мир забирает… — она грустно вздохнула. — Что тебя конкретно интересует, Уолтер?
И он улыбнулся:
— Больше всего прочего — проклятие Акаши. Что это? Оно — причина появления демона, но мне интересна суть.
— Не время для этого вопроса. Задай другой.
— Хорошо. Тогда расскажи, как Тарк изобрёл Некромантию?
Герцогиня звонко рассмеялась. Искренне, раскатисто:
— Он не изобретал. Обуздал, Уолтер. Некромантия — плод деятельности человека. Энергетический след тех ужасов, что творят люди. Это как чума — совершенно естественное явление. Её может не быть, если соблюдать гигиену. И тогда она будет лишь существовать как жутковатая байка. А можно собрать в пробирку и пулять в прохожих. Тарк обуздал некромантию — вот и всё.
— И всё же он ключ к этому.
— Нет, — хмыкнула. — Ох, Уолти. Этот ключ не в Тарке, — её лицо исказила горечь. — Я — первый некромаг. Не Тарк. Я.
На этой ноте она телепортировалась прочь, даже не заметив в окне, что вдалеке в ночи мерцали огоньки приближающихся людей, держащих факелы.
Люди не были в сером, как это положено страже Дум, они были в капюшонах, неаккуратно намазанных кроваво-красной краской.
Звуковая дорожка: the xx — intro (mix).
Сакраль далёкого прошлого.
Квин шёл уже двадцатый год, тело всё ещё немного менялось, но в целом она достигла совершенства женских форм, хотя и до этого завораживала красотой. Девушка купаласт в реке, когда услышала вой волков, выскочила из воды и побежала, одеваясь на ходу. Тарк не восседал на коне, как обычно, а лежал на седле безвольно. Сперва Квин подумала, что он мёртв, но, когда она коснулась его кожи, то поняла, что ещё есть надежда.
— Умное животное, — погладила она коня, который знал дорогу на север и сам привёл своего хозяина к Квин.
А она привела животное к своему дому и сняла Тарка, ложа на землю. Три недели она выхаживала его, борясь за его жизнь, поила отварами из эванжелина, но болезнь была сильнее, а Квин вдруг осознала, что, борись она на совесть, Тарк бы уже выздоровел, но что-то мешало.
