Стоит вспомнить, что Стасов давал членам «могучей кучки» материал для их сочинений. Ведь либретто «Князя Игоря» — это труд Стасова. Часто Стасов подсказывал композиторам темы для их сочинений. По его предложению Римский-Корсаков создал симфоническую картину «Садко», Балакирев — «Короля Лира», Чайковский — «Бурю». В знак признательности Чайковский посвятил это сочинение В. В. Стасову.
Исследование Керченских катакомб, работы в области славянского и восточного орнамента — образцы исторических работ, произведенных Стасовым. Хочется добавить еще одну область, к которой Стасов приложил руку, — это история женского высшего образования в России. Этому вопросу посвящена его монография «Надежда Васильевна Стасова».
Владимир Васильевич до самой своей смерти не терпел праздности и был в высшей степени активен. Накануне кровоизлияния, или, как тогда говорили, удара, от которого он скончался, он поздно вечером читал членам семьи свою статью, напечатанную в газете «Страна». В ней он давал резкую отповедь авторам статейки, содержавшей нападки на Роберта Шумана и его жену. В этот же день он писал музыкальному критику С. Н. Кругликову: «Эти дурачки вздумали написать всякую погань про Шумана и его дорогую женушку. Я немножко потаскал их за волосы…».
Владимир Васильевич никогда не был революционером, но он презирал царский режим. А. М. Горький писал в своих воспоминаниях о В. В. Стасове: «Политику он не любил, морщился, вспоминая о ней, как о безобразии, которое мешает людям жить, портит им мозг, отталкивает от настоящего дела. Но одна из его родственниц постоянно сидела в тюрьмах, — он говорил о ней с гордостью, уважением и любовью, и каждый арест, о котором он слышал, искренно огорчал его.
— Губят людей. Лучшее на земле раздражают и злят — юношество! Ах, скоты!»[1].
Я приведу два случая, характеризующих отношение дяди к царскому режиму. После смерти директора Публичной библиотеки (ныне Библиотеки имени Салтыкова-Щедрина) Бычкова дяде предложили пост директора, так как он был одним из самых давнишних ее сотрудников. Дядя категорически отказался от этого поста. В письме к моему отцу он писал, что пост директора может принудить его сделать такую «пакость» (так он писал), как недавно это было сделано, а именно: в читальный зал были введены переодетые в форму служителей библиотеки городовые и шпионы для того, чтобы арестовать студентов, которых разыскивала полиция. Этого он не хотел допустить ни в каком случае и отказался от поста директора.
