но проспал ты утро всё и дня часть бо́льшую, а когда проснулся, было вреени уже около четырёх часов, и ещё боль пока унял головную, и душ пока принял, ибо казалось тебе, будто Марии запах предательски особый, ничем с Марфы запахом несхожий, стал твоим собственным, и постель влажная его расточала, и комната, проветренной даже будучи, казалось Марию всё навевает окружающее вещное беспрестанно, а в душе под воды потоками лицезрел ты органа своего поднятие и даже от зубов Марии следы покраснения, но ещё пуще о ночи минувшей напомнила тебе спина твоя, ею расцарапанная, ибо пощипывать начали раны, от ногтей её полученные, и в зеркале увидел ты с правой стороны, более чем с левой, полосы кошачьи, но вот вытерся ты уже, расчесался, кофе попил, хотя искушение было распить бутылку портвейна дорогого, в холодильнике с пор давних початую, допить и не ездить никуда, а в игру сыграть, будто не было ничего, ни Марии, ни Марфы даже, и будто жил иначе вчера и до вчера, и кто первый объявится, тот и продолжит игру твою: Марфа объявится, значит была вчера Марфа и до этого Марфа была и Марфе быть впредь, Мария объявится, и при мысли этой возбуждение ощутил, тебя удивившее и немного болезненное для утра твоего послеобеденного, значит была вчера Мария и до этого Мария была и Марии быть впредь, а не будет их, другое что-то будет, Брут в гости придет или к себе позовёт, и вспомнил тут как Брут вчера на кухне про Марфу спрашивал, и противно стало, за него, за себя и за Марию, за его похоть и за свою ложь, и за её согласие на всё, за игру сообщническую с Марией, будто она Марфа, а вот про игру свою в демона не вспоминал, будто в постели она уже действие должное оказала и хватит, забыть её стоит, и хотя казалось тебе ещё, будто Марии запах нисколько не исчез с тела твоего, равно как и казалось, будто Марфа безошибочно сестру свою от тебя учует, решил ты, будто никакого запаха нет уже, точнее даже: это лишь воображение твоё работает, подтверждением чему возбуждение тела твоего воспалённого при Марии имени поминании, а Марфа ведь не чует мир как ты его чуешь, и обычно для влюблённых это препятствие верное, но тебе на руку ныне была нечуткость людей любящих обоюдная, и спроси тебя кто, сказал бы не сомневаясь, будто Марфу одну любишь, а Марию, тело будоражащую, из мыслей гнал, противно её поминать теперь тебе и самому от себя такого противно, противно и приятно, вот чудеса какие, но не только ещё и неприятие сознательное она вызывала, ибо на прощание такие слова сказала, из коих решил, будто она Марфе всё поведает случившееся, и не просто случившееся, а намеренно содеянное, и теперь казалось тебе, будто она с начала самого намеренно супротив сестры тебя соблазнить надумала, и так-то мы всегда всё в пользу свою истолковать сумеем, и душу теперь то лишь грело, удовольствие что ты ей всамделишнее доставил, пусть ведает отныне: любовник ты всё равно превосходный, и с такими мыслями противоречивыми прибыл ты к дому сестёр, и кнопку звонка надавил тревожно;
