А я думаю, что основания есть, что же он вас обработал так, распаляется в речи своей Андрей, это же всё глупости, час назад говорю вам всем, отец Георгий сел ко мне в машину и разговор у нас был с ним о Марфе, был печален он, не скрою, печален, но не мёртв, чёрт бы его побрал, Андрей сигарету закуривает, зажигалкой воспользовавшись, которую со стола возле Марии забирает для целей этих прикуривательных, и обратно кладёт между слов своих: более того, меня он даже схватил нескромно весьма со стороны священнической, да с силой такой несвященнической, что насилу отбился от него я, стушевался здесь Андрей немного, ибо знает что парализован был жестом отца Георгия и не то что отбиться, но даже пошевелиться не в его силах было, и потому также стушёвывается, что спросить его могли бы: за что его схватил отец Георгий, или поскромнее и не столь двусмысленно спросить: как именно схватил, и что говорил при этом священник, и тут как раз Андрей готов был бы доказательство продемонстрировать им всем, но не стал бы делать того, перед сёстрами джинсы снимать свои и трусы стягивать в присутствии отца Дмитрия, нет, он не против конечно, ежели перед сёстрами одними, но лишь вместе с ними, в любом случае без участия священника: как это вы объясните, завершает речь свою Андрей, собой довольный вполне.
Никак, отвечает отец Дмитрий, пока никак, и с сёстрами переглядывается, Мария довольна происходящим, ибо в стороне её вполне оставляют и не обсуждают и лишнего не наговаривают, а любое слово о ней, не ею сказанное, излишне, Марфа встревожена донельзя и на отца Дмитрия как на врача смотрит с растерянностью, ничего сама сделать не в силах будучи; но, быть может, отец Дмитрий желает руку свою отечески положить на руку Андрея, но Андрей в ужасе, присутствующим неясном, руку свою за спину заводит, а другая у него в кармане: может быть, отец Георгий что-нибудь передал тебе, чтобы мы убедились в слов твоих правоте, спрашивает отец Дмитрий; конечно, Андрей говорит, крест вот этот отцу Дмитрию передать хотел, и показывает в ладони крест, руку из куртки извлекая, сам притом убеждаясь, что имеет крест в ладони лишь весьма незначительное отличие от того, что на груди отца Дмитрия значится ныне, сёстры подходят к нему, отец Дмитрий глядит время некоторое внимательно на крест сей, и после того как Марфа спрашивает: что думаете по этому поводу, отец Дмитрий, а Мария по кресту мизинцем проводит и холод неестественный от него исходящий ощущает, говорит отец Дмитрий весьма спокойно: да, крест это отца Георгия покойного, узнаю я его, и ты говоришь, Андрей, что отец Георгий тебе передал его час назад для меня; да, кивает согласно Андрей, именно; ну так давай же мне его и дело это закроем, говорит отец Дмитрий, взволнованный в степени немалой; я так и хотел сделать, ухмыляется Андрей, однако передумал с тех пор, ибо кажется, что крест сей улика замечательная; к чему улика, с тревогой Марфа спрашивает, коли умер отец Георгий, на что Андрей глядит в глаза её и довольствуется фразой намеренно небрежной: не видишь ты что ли, Марфа, что священники эти в сговоре каком-то для людей опасном состоят, и в силах моих их вывести на чистую воду, а потому креста они не получат, ни один, ни другой, пока всего сам не выясню.
