— Спрячь понадежнее, — попросил он жену.
— Ну, тут у вас ненадежно, — вмешался Михаил Сергеевич. — Спрячу в другом месте. Доверься мне.
Николай Ильич насмешливо прищурился.
— Так же понесешь? Под рубахой?
— Зачем? У меня министерский портфель. — Кедров кивнул на стул, где лежал легкий саквояж с блестящими защелками.
— Подойдет. Господина с таким портфелем никто не заподозрит. Теперь господа опять в почете, воспряли духом.
Николай Ильич ушел умываться на кухню. Нина Августовна озабоченно посмотрела на Кедрова.
— Миша, скажи ты ему. Меня не послушает, заупрямится.
— Переупрямим, — сказал Михаил Сергеевич и, когда Николай Ильич вернулся в комнату, обратился к нему: — Николай, тебе надо укрыться на несколько дней.
— Зачем это? Что мне грозит?
— Да пока будто и ничего, а все-таки испытывать судьбу незачем. Поживешь у меня. Всего несколько дней. Обойдут вашу квартиру — Нина придет за тобой.
— Нет уж, — решительно возразил Николай Ильич. — Отсиживаться некогда. — Повернулся к Нине Августовне, попросил: — Ты сегодня не очень жди меня, могу не прийти. Буду на Путиловском.
Нина Августовна не стала спорить, знала — бесполезно.
Шестой съезд партии…
Подвойский выступал на пятом заседании. Он докладывал, как отразились июльские события на отношении солдат к большевикам.
— Влияние партии в полках Петроградского гарнизона, — говорил он, — не только осталось прежним, оно окрепло.
Николай Ильич рассказал, как строится партийная работа в воинских частях и что к солдатам все чаще направляются агитаторы — представители заводских коллективов. К рабочему солдат относится доверчивее, видит в нем своего человека, у них завязывается прочное знакомство.
— Можно смело утверждать, что войска Петроградского гарнизона идут за нами.
О красногвардейцах он сказал так:
— Работа ведется в нелегальных условиях, но в подавляющем большинстве все созданные ранее отряды сохранены. Сохранено также и оружие, несмотря на проведенные обыски.
Рассказывая, Николай Ильич приглядывался к сидящим в зале. Много знакомых, дорогих товарищей, разделявших вместе с ним нелегкую работу в Военной организации в эти трудные послеиюльские дни. Но нет Антонова-Овсеенко, Луначарского, Дыбенко. Все в тюрьме. Нет и Ленина — укрыт в глубоком подполье.
Напряженными были эти неполные три недели.
После того как Временное правительство закрыло «Правду» и «Солдатскую правду», встало множество проблем. Надо было наладить выпуск новой газеты, подыскать помещение для Военной организации. Юнкера и казаки наводнили рабочие районы, пытались обезоружить красногвардейцев. Нужно было найти надежные тайники, чтобы сохранить оружие для будущих боев.
