Во втором документе ген. — поручика Баннера Орлову от 18 декабря 1774 г. упоминаются также орудия «злодейскаго литья», «а имянно мартир 3-х и 7-ми пуд. по одной, орудеи же фигуру имеющих в дуле раздавленной циркуль или на подобие мушкатона 4, дробовиков с отрезным конусом 20-ти, 25-ти и 8-ми фунтовых по одному».
В своем рапорте П. Баннер отмечает, что медные пушки «злодейского литья», отбитые у Пугачева, «имеют в дуле раздавленной циркуль или на подобие мушкатона». Слова «раздавленной циркуль» показывают, что раструб имел в поперечном сечении овал, при котором разбрасывание снарядов должно было идти больше по фронту, а не вверх и вниз. В этой конструкции мы видим развитие идеи секретной гаубицы Шувалова, но у Шувалова только канал ствола был овальной формы, а здесь весь ствол имел такой же профиль. Слова «на подобие мушкатона» подчеркивают, что сделаны орудия были с раструбом, чтобы улучшить разлет частей составного снаряда. Орудия с раструбом применялись для ближнего боя. Как видим, в этих орудиях «злодейского литья» имеет место отступление от общепринятых образцов.
Затем Баннер указывает, что дробовики (предназначались для стрельбы «дробом», т. е. непропорциональными кусками металла и даже камнями) «злодейского литья» имели «усеченный конус», т. е. камору в виде усеченного конуса; почти такую же камору имели все единороги шуваловской системы. Упоминание в ведомости об отбитых у пугачевцев под Татищевой крепостью «злодейского литья непропорциональных мортир» подчеркивает, что при литье их не были соблюдены установленные пропорции. Итак, орудия, отлитые на заводе Твердышева «по моде Пугачева», не являются точным повторением известных систем. Правда, изобретатель, как видно из найденных документов, не был квалифицированным конструктором-артиллеристом, а лишь самоучкой. Руководствовался, очевидно, этот изобретатель системами орудий, широко применявшимися во время Семилетней войны. Возможно, что этим изобретателем был сам Пугачев, участник Семилетней войны. Так из допросных речей Подурова мы узнаем, что «лучше всех знал правило, как в порядке артиллерию содержать, сам Пугачев; и все при артиллерии были русские люди, и иностранного ни одного человека я не видал, да и быть не можно для того, что Пугачев жестоко просвещенных отличным разумом людей подозревал, а помощи иностранной, кроме того, как писал к Киргиз-Кайсацкому хану, ни откуда не требовал; пушки же и прочие орудия наводил большею частию Пугачев лично».
