Со времени Ливонской войны русские употребляли каленые ядра (и Западной Европе они известны еще в середине XV в.). Кроме каленых ядер, поджигали города с помощью огненных ядер. Их приготовляли следующим образом: простое каменное ядро облеплялось горючим составом. Это предположение Н. Бранденбурга подтверждает рисунок из Синодального списка Никоновской летописи, на котором изображены огненные ядра в виде шариков с красными языками пламени.
Порох начали готовить в России, вероятно, в княжение Ивана III. В XVI в. летописцы отмечают пожары от пороховых дворов в Москве, Пскове, Новгороде, Яневе, Нижнем. Пороха не хватало, так как сера ввозилась из-за границы, а селитра производилась отечественная, но в недостаточном количестве. Это заставляло ввозить из-за границы и готовый порох. В 1588 г. бояре царя Федора, заключая торговый договор с англичанами, включили в проект договора такую статью: «Государь наш всяким товарам без вывета гостем английским торговати велел; только одного воску ни на которой товар меняти не велел кроме ямчуги (селитры) или зелья (пороха) и серы». Первоначально порох употребляли в виде мякоти, в XVI в. его начали зернить (на Западе зернение пороха началось еще в 1452 г.).
Боеспособность русской артиллерии
Весьма интересны применявшиеся тогда способы стрельбы, а также внутренняя организация наряда. В «Записках о Московской войне» следующим образом описывается процесс стрельбы: «У москвитян такой способ управления орудиями: они зарывают пушки в землю; впереди их, там, где приходится дуло, проводят ров надлежащей глубины, в нем прячутся те, которые заряжают пушку; к жерлу пушки прикрепляют веревку, и когда нужно зарядить ее, то пушку пригибают ко рву, когда же нужно стрелять — снова отпускают». Нельзя сказать, чтобы это описание процесса стрельбы было очень ясным, но все же некоторое представление о том, как стреляли в XVI в. из пушек, оно дает. К концу века уже выработались определенные приемы в использовании орудий, главным образом при осаде.
Почти все свидетельства иностранцев подтверждают высказанное выше положение, что русская артиллерия действовала гораздо сильнее в крепостях, чем в открытом поле. Все они поражаются количественным составом русской артиллерии. Ричард Ченслер (1553–1554) отмечает, что «московские крепостные сооружения хорошо снабжены всевозможной артиллерией». Самуил Кихель, побывавший в Пскове в 1568 г., отмечает: «Здешние жители способнее к сопротивлению в крепостях и в городах, чем в открытом поле». То же говорит и Флетчер (1588): «Полагают, что ни один из христианских государей не имеет такого хорошего запаса военных снарядов, как Русский царь, чему отчасти может служить подтверждением оружейная палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки, все литые из меди и весьма красивы. Русский солдат, по общему мнению, лучше защищается в крепости или городе, нежели сражается в открытом поле».
