Медвежачье царство | страница 13

Медведь поджал уши и ходко пошел по тропинке к речке.

- Вот тут у меня своя пасека.

У речки в долине еще солнышко не закатилось, светло, хорошо, цветами да медом пахнет, от речки прохладой веет. Видит Тереха-все ульи, ульи стоят, да простые колодины.

- Это наши медвежишки мне в подарок натаскали, с мужичьих пасек,- пояснил медведь.

Он подошел к одной колоде, вышиб дно, запустил в колоду когти и добыл кусище сотового меду.

- Нате-ка,- подал он Терехе с медвежонком и стал облизывать сладкую свою лапу.

- Ах, что же я… Эй, лисицы!- крикнул медведь,- подайте-ка мальцу посуду, я забыл, что он человечьей породы.

- Вмиг принесли лисицы Терехе посуду: вместо тарелки- начисто обглоданную лосиную кость-лопатку, вместо ложки - оленье ребро с загогулинкой.

- Я так, по вашему буду, прямо ртом,- отказался Тереха и стал руками поддевать пахучие куски.

Поддевает да приговаривает:

- Что в рот, то спасибо!

- Ну, в час добрый, братцы,- сказал премудрый лесной хозяин,- мне спать пора…

Медвежонок подкатился к нему под ноги и перекувырнулся через голову в знак разлуки, а Тереха снял шляпу да поклон отвесил:

- Прощай, честной медведь-батюшка… Спасибо на угощенье, на грамоте, на добром сказе.

И пошли они с медвежонком своею дорогою, малой зверовой тропинкой медвежачью жизнь пытать.

Солнце опустилось за непролазный лес. Быстро в тайге темнеть стало.

- Садись-ка на меня, дружок,- сказал косолапый медвежонок Мишка.

Помчались они шибче ветра. До темна верст сотню отмахали и встали на ночовку при небольшой тихой озерине. Тереха о кремень искру вышиб, костер разжег.

На озерине, у того берега, сидели в камышах какие-то птицы белые, может, лебеди, а по песчаному приплеску ночные кулики на высоких лапках поскакивали, свиристельными голосами посвистывали. Тереха стал картошку печь, медвежонок целое беремя кедровых шишек приволок, сидит возле огня, лущит. Костер весело горит, потрескивает.

От яркого полымя тьма кругом сгустилась, только у костра светло, а погляди вдаль-хоть глаз выткни -тьма.

Но вот, маленько погодя, ясный месяц свою лысую голову из-за лесу высунул, выше да выше подниматься стал. Тьма под коренья, в берлоги, в трущобы схоронилась, заголубело все голубоватым светом, спустилась над тайгой голубая месячная ночь.

Вдруг нежный голос заунывно прозвучал вдали и замер.

- Это что такое?

Слушают-послушают,-вновь голос раздался поближе.

- Женщина песни поет,- сказал Тереха.