- А к спячке мы себя готовим так: перво-наперво прочистим себе нутро, чтоб кишки были как стеклышко, все бруснику да зелень едим, да все воду, все воду пьем, нутро прополаскиваем. Опосля того ищем такую тонкую траву, нежную, будто бабий волос, - не знаю, как она прозывается,- скатываем ее в комок и глотаем.
Этот комочек мягкий проползает через все нутро и останавливается у самого выхода, как пыж в ружье.
- Хи-хи…- не утерпела белка, но тотчас закрыла мордочку пушистым своим хвостом, сконфузилась.
Медведь погрозил ей лапой:
- Ничего тут смешного нет… Я дело говорю, не вру.
- А когда спите, сны видите? - спросил Тереха.
Нет, никаких мы снов не видим, а весной проснемся, думаем, что всего какой-нибудь час проспали. Вылезаем мы тощие, весь жир за зиму спускаем… Шерсть из нас клочьями лезет. Выберемся на волю, рявкнем от радости, кататься по земле начнем. Как же: весна, солнышко, всамделишная жизнь!
Набольший выскреб когтем копдовскую трубку и зарыл под корневище:
- Лежи, трубка, лежи… Цыгану не давайся.
* * *
Ну, пойдемте-ка, ребята, в осинник: выдам вам ярлык, - сказал он Терехе с медвежонком.
В тайге еще светло, но солнце уж село, близился таежный вечер. Осины шелестели, хоть ветра не было, а листы шептались, уж такое это дерево.
Медведь выбрал ядреную лесину, всплыл на дыбы и царапнул осиновую кору.
- Вот так когтищи у тебя!- удивился Тереха.- Аж сок из осины брызнул.
- Как-то я,- сказал медведь и опустился на четвереньки,- вот так же в тайге положил когтями на дереве мету… А через недельку гляжу: выше моей меты охотник рогатиной зарубку сделал. Как, мужик выше меня захотел быть?.. Врешь, дядя! Привскочил я, царап. Перевысил охотничью зарубку, а сам схоронился в чаще, жду. Вот пришел тот самый охотник, посмотрел на мою мету, сказал: «Ишь ты, медвежья душа… А все-таки я над тобой верх возьму»,- да и полез с рогатиной на дерево - зарубку класть. Вскипело тут мое сердце, сдернул его за ноги: «Я здесь тайгой владею! Не смей мою смету превышать».
Медведь посмотрел добрыми глазами на Тереху, отошел прочь, покачался маленько, крикнул:
- Пустите-ка!- и, разбежавшись, ударил плечом по осине. Осина хрустнула и упала.
- Эй, зайцы! Ну-ка, товарищи, сдерите мою грамоту.
В одну секунду набежали зайцы, живо содрали осиновую бересту с медвежьей метой.
- Вот моя разрешительная грамота,-подал медведь Терехе.- С ней всю медвежачью жизнь усмотрите, а вас никто и не заметит. Гуляйте невидимкой по тайге. Ну, прощайте, мальцы! Впрочем, погодите-ка, я вас медом у гощу.
