Оказывается, моя мать содержалась в особой палате в клинике для оборотней, которую построил и спонсировал Влад. Для меня это было не ново. Правда, у приемного отца клиники не было, так как стая была небольшой. Но зато был врач-хирург, который принимал на дому. Оборотни болели редко, скорее у них случались травмы. Вывихи, которые нужно было вправлять. Переломы, когда кости приходилось собирать по крупицам, чтобы правильно срослись, и не было осложнений. Рваные раны, которые необходимо было очистить от грязи и сшить для улучшенной регенерации. И, конечно, роды.
В дороге молчали, так как Влад был зол то ли на свою оплошность, то ли еще на что-то. Мне же просто с ним разговаривать не хотелось.
«Почему Влад от нее отказался?»
«Не скажу», – мстительно сообщала наглая животная половина.
«Значит, не знаешь», – сделала еще один неверный, как показало время, вывод.
«Знаю, но не скажу. Только вот ее он действительно любил, а тебя нет, потому что ты – дура!»
Я буквально ошалела от высказываний своей волчицы. Мы конечно во многом были не согласны, может даже где-то местами недолюбливали друг друга и не были рады такому соседству, но, чтобы так откровенно радоваться поражению друг друга… Почему я восприняла ее слова, именно, как поражение, не задумывалась в тот момент. Осознала это только намного позднее.
«Разве ты не должна быть на моей стороне?», – спросила, пытаясь немного успокоиться.
«Я на своей стороне», – сообщила и замолчала.
– Ана, хочу сразу предупредить, чтобы ты многого не ждала от этой встречи, – Влад придержал меня за руку возле палаты.
– Влад, что с ней? – не представляла, чего ожидать. Мама явно не была буйной, иначе оборотень бы предупредил.
– Она почти постоянно молчит, а иногда, кажется, возвращается в прошлое, когда ты только родилась.
Я не придала особого значения словам оборотня. Была уверена, что мама меня узнает, поэтому для меня стало откровенным шоком, когда дверь в палату открылась.
Женщина, абсолютно седая, старая, не была моей матерью. Этой тетке на вид было больше семидесяти лет. Кожа вся сморщенная, морщинистая. Я же помнила свою мать красивой, ухоженной и молодой. Не могла она так измениться за десять лет, просто не могла. Автоматически сделала шаг назад, упираясь спиной в грудь Влада. Сильные руки осторожно легли на плечи, чуть сжимая:
– Хочешь уйти? – горячее дыхание опалило правое ухо.
