– Я не очень понимаю, товарищ генерал, вашу формулировку. Что такое «очевидно, погибли». Они или погибли, или не погибли. Третьего не дано.
– В том-то и дело, что они перестали выходить на связь, не подают никаких сигналов, и мы не знаем, что с ними случилось. Убить человека и спрятать тело так, чтобы его могли найти только случайно, – разве это сложно? Оба сотрудника – мои подчиненные, по званиям оба – капитаны, всегда положительно характеризовались по работе на службе и в быту. Для меня дело чести если не найти их, то хотя бы выяснить их судьбу. Но это твоя последняя задача. Главная же – внедрение в банду, поиск и передача нам информации о самой банде и о лаборатории, которую мы уже больше года не можем найти.
– А что за лаборатория? – спросил я, разыгрывая наивность.
– Где этот синтетический наркотик и производится. Называется он красиво – «синий лён». Но при всей красоте названия – это весьма серьезный и губительный препарат, который ни в коем случае не должен уйти за границу. То есть его технология приготовления не должна уйти. Производится в значительных количествах не только для распространения в России, но и для поставок как раз туда, за рубеж. Правда, поставляется пока сам наркотик, а технология его изготовления остается в руках наших наркодельцов. И потому я сразу должен тебя предупредить: в лаборатории работает неопределенное количество ученых, большей частью молодые специалисты – химики, и их необходимо сохранить для наших собственных военных нужд. А сам наркотик и технологию его производства, возможно, потребуется каким-то образом, с помощью тех же самых ученых-химиков, превратить в оружие. То есть задача перед тобой ставится государственной важности. Можно сказать, что боевая задача по сохранению тайны производства новейшего вида оружия. Возьмешься за такое дело?
– Это дело вполне армейское и, мне кажется, не столько криминальное, сколько политическо-патриотическое. Будет приказано, и возьмусь, и выполню, товарищ генерал.
– Кем приказано?
– Ну, например, генералом Кабаковым.
– Тогда – приказываю! Однозначно…
– Теперь, когда ты выразил принципиальное согласие, имею право дать тебе более широкую информацию, – сухо проговорил генерал Кабаков, сосредоточенно глядя мимо меня.
Голос его показался мне глубоким и тяжелым, таким похоронные марши поют. Уж не собрался ли он меня заранее хоронить, приглашая участвовать в деле, где уже то ли погибли, то ли пропали два его сотрудника одного со мной звания?
