Пообещав повести своих богатуров на запад, через великую реку Итиль[24], он, став взрослым, сдержал своё слово.
А возвращаясь из европейского похода в 1243 году Бату-хан повелел остановить свою повозку на Нижнем Итиле и вокруг неё образовать кочевой уртон — город Сарай. Поначалу он состоял из жилищ, поставленных на колеса. Это были круглые кибитки с дырой в середине для дыма. Размер кибитки зависел от достатка. Стены и двери из войлока, колеса из плетёных прутьев. Верх дома тоже покрыт белым войлоком или пропитан извёсткой или порошком из костей. Неподалёку большие дома — повозки 26 жён Батыя, окружённые маленькими домиками служанок.
Если откинуть полог любой из кибиток, то можно было увидеть руины древней столицы Хазарского каганата Итиль. От арабских путешественников Батый немало интересного слышал о хазарах, исчезнувших с лица земли, и к нему порой приходили невесёлые мысли, вызванные неудачным походом к Последнему морю... Но он не терял надежды на завоевание Европы и здесь, удачно разместив свою ставку в нижнем течении Итили, стал копить силу. А надеяться надо было только на себя: могущественная империя Чингисхана уже не та, его многочисленные потомки, рождённые от огромного количества жён царей и царевичей, враждуя между собой, разодрали её на мелкие части, и она, как лёд на солнце, начинала таять...
Обширными пока оставались владения Бату-хана. Они простирались от Дуная до Иртыша, включая Поволжье и Приуралье, Крым и Северный Кавказ до Дербента. Внук Чингисхана удерживал за собой и Хорезм. Эти земли составляли то, что современники называли Золотой Ордой.
После смерти Батыя и она стала распадаться. «Они (чингизиды) поделили между собой Скифию, — писал папский легат Вильгельм де Рубриквис в своём «Путешествии в восточные страны», — которая тянется от Дуная до восхода солнца. Всякий из них, имеет ли он под своей властью большее или меньшее количество людей, знал границы своих пастбищ, где он должен пасти своё стадо зимой, летом, весной и осенью». «Каждый кочевник, пока он не стар, должен работать. Так, вожди и другие обязаны давать императору (хану) для похода кобыл, что будет угодно, и подданные вождей обязаны давать то же самое господам, ибо среди них нет никакого свободного... Так же как в Сирии, поселяне дают третью часть плодов, так татарам[25] надлежит приносить ко дворам своих господ кобылье молоко каждого третьего дня».
Это так называемый калан: оброк, который доставлялся господам в виде провианта. Знать носила шубы, сшитые из шкур пушных зверей, мягкие и тёплые, и жирела. Рашид ад-Дин, рассказывая о смерти одного золотоордынского царевича, сообщает, что «он был очень толст и дороден, со дня на день становился тучнее и дошёл до того, что телохранители днём и ночью присматривали за ним... опасаясь, что неравно жир выступит у него горлом и он умрёт. Наконец, он внезапно заснул, жир выступил у него через горло и его не стало».
