Значит, Амаранта…
— А как же этот город? — спросила я, поймав отражение Нуалы в зеркале. — Как он уцелел?
Лицо Нуалы мгновенно напряглось. Темные глаза вопросительно обратились к сестре. Та как раз закрывала шкаф, держа в руках красивые теплые туфельки. Чувствовалось, что и для Серридвены мой вопрос оказался не из простых.
— Наш верховный правитель очень силен, — осторожно произнесла она. — Он был предан нашему народу задолго до того, как принял власть от своего отца.
— Как этот город уцелел? — допытывалась я.
Даже по малой части, видимой из окон, чувствовалось: Веларис не знал разрушений. Не знал потрясений. Он жил так, как привык жить тысячелетиями — возможно, даже не подозревая, что остальные города Притиании лежали в развалинах.
Двойняшки снова переглянулись. Наверное, этому бессловесному языку они научились еще в утробе матери.
— Не нам тебе рассказывать, — ответила Нуала, опуская гребень на туалетный столик.
— Верховный правитель вам запретил…
— Нет, — торопливо возразила Серридвена, взбивая подушки. — Верховный правитель ничего нам не запрещал. Но защита города — дело его рук, а потому ему и рассказывать. Нам будет куда спокойнее, если он сам тебе расскажет. А то мы можем что-то напутать.
Я посмотрела на сестер. Что ж, неплохой ответ. Во всяком случае, честный.
Серридвена хотела задернуть плотные занавески, отчего в комнате сразу стало бы сумрачно и даже темно. У меня зашлось сердце, и я довольно резко потребовала:
— Не задергивай. Пусть будет свет.
Я слишком много времени провела во тьме, и хотя эта темнота была бы совсем иной, что-то во мне бешено сопротивлялось.
Серридвена молча кивнула. Двойняшки пожелали мне хорошего отдыха и спросили, не нужно ли мне еще чего-нибудь. Я покачала головой.
Оставшись одна, я нырнула под одеяло, почти не ощущая мягкости перины и тепла одеяла.
Я лежала, слушая, как трещат поленья в очаге. В заснеженном саду щебетали птицы, облюбовав ветки вечнозеленых деревьев. Их пение было другим, не похожим на веселые весенние трели, к которым я привыкла. Возможно, тех песен я уже никогда не услышу, а если услышу, они покажутся мне тягостными.
Быть может, Амаранта все-таки одержала победу.
Но какая-то иная, новая часть меня размышляла совсем о другом. О моем невозвращении, которое окажется для Тамлина вполне заслуженным наказанием за то, что он сделал со мною.
Потом я погрузилась в глубокий сон, нырнув в него быстро и бесповоротно.
