Николай Васильевич взглянул на часы, пожал плечами.
— Это же не штаб корпуса, — напомнил он. — Здесь попроще.
— Как «попроще»? — возразил я. — Боевые документы в любом штабе должны быть одинаково добротными, строго выдержанными по форме, грамотно и культурно написанными.
Конечно, всякий документ, разрабатываемый в штабе, имеет одно общее свойство: любит долго прихорашиваться. По-разному можно заменять слова, переставлять фразы и знаки препинания, и все будет казаться, что еще немало нужно внести уточнений, чтобы завершить подготовку документа.
В своей практике я встречал начальника, который переставлял слова скорее по выработанной привычке, чем по необходимости. Такие пустопорожние перестановки обижали исполнителя, ослабляли его настойчивость в поисках нужных слов и выражений при разработке последующих документов. Если уж старший вносит уточнения в текст, то они должны повышать качество документа, ярче высвечивать его содержание и не вызывать ни у кого сомнений в их обоснованности. В этих поправках — авторитет, знания, культура самого начальника.
Те, кто в свое время исправляли подготовленные мною документы, в большинстве много знали и, внося уточнения, учили меня, помогали вырабатывать необходимые навыки. Теперь мне предстояло быть похожим на своих учителей. А эта задача оказалась не из легких. Исполнитель стоит над душой, сверлит глазами карандаш, зажатый в руке начальника. Если в такой момент начальник с налета впишет между строк свою не совсем приглаженную мысль, а затем начнет ее подправлять, заменяя и переставляя слова, то сомнения исполнителя в ненужности внесения поправки укрепятся и он уже без всякого уважения станет присматриваться к этой работе. С учетом всего этого требовалось формировать взгляды офицеров штаба на отношение к разрабатываемым документам.
За последние дни на качество планирования боя в какой-то мере отрицательно влияло неполное выполнение батальонами поставленных боевых задач. У офицеров штаба появилось моральное оправдание перед своей совестью: зачем, мол, шлифовать формулировки, если задачи оказывались нереальными, а порядок их выполнения изменялся и уточнялся на поле боя. Я уже давно заметил определенную закономерность: если командир и штаб снизили требовательность к планированию и организации боя, то подразделения снижали активность и настойчивость в выполнении своих боевых задач. Здесь все находилось во взаимной связи. Когда намеревались переломить обстановку и добиться успеха на ноле боя, то обычно начинали с пересмотра взглядов, содержания и метода работы командиров и штабов по планированию и организации боевых действий.
