…Не прошло и месяца со дня смерти отца, князя Эйл, как маленькую княжну высочайшим указом вызвали в столицу. Ирис и прежде приходилось бывать при дворе вместе с отцом, но в качестве наблюдателя. Теперь же ей самой приходилось активно беседовать, делать комплементы, улыбаться, стараясь избегать чужих интриг, и создавать себе репутацию. Однако у нее была небольшая фора — юный возраст, миленькое личико и сиротство. Только ленивый не улучил возможности со вздохом выразить свои соболезнования «бедной сиротке», чем Ирис и пользовалась. Через пару дней весь двор был очарован милой княжной с севера; тогда же император и вызвал ее в себе.
— Ирис, — елейным голосом произнес он, — Вы позволите так к Вам обращаться?
Княжна кивнула, смущенно опустив глаза и слегка покраснев.
— Ирис, мы слышали, что у Вас скоро день рождения?
— Да, сегодня мне исполнилось пятнадцать, — улыбнулась княжна.
— О, совсем взрослая, — улыбнулся император. Его свита приглушенно захихикала и зашепталась, но под тяжелым взглядом императора затихла. — Самое время выходить замуж. Вы хотите замуж, Ирис?
— Нет! — сгоряча выпалила княжна, заставив императора удивленно приподнять брови. — То есть… мой отец не так давно умер, и выходить замуж в ближайшие три года было бы верхом неприличия и бестактности.
Свита тихо ахнула — это был явный выпад в сторону августейшей особы. Но что было еще обидней, все служители церкви, находящиеся в зале охотно подтвердили, что богобоязненной девице, уважающей божью волю и чтящей его закон, не следует предаваться мирским утехам, но скорбеть о почившем предке. Стенание и самобичевание, а так же добровольное затворничество приветствуется.
— Хм, — император неопределенно повел нижней челюстью, словно девочка только что ощутимо врезала по ней. — Это довольно большой срок, но княжество, особенно столь важное для империи, не может оставаться в руках ребенка.
Ирис так и хотелось заметить, что империю почему-то доверяют двадцатилетнему юнцу, внуку почившего императора, минуя законного наследника — его отца! Она старалась сохранить самообладание, глядя как молодой император упивается своим превосходством.
— Замужество сразу же решило бы все проблемы…, — досадливо протянул он, — но мы уважаем закон божий, а посему, мы решили назначить себя Вашим опекуном.
Свита зашлась в восхищенном шепоте. Ирис наклонилась вперед, словно пытаясь поведать императору что-то секретное, и негромко, но четко, так что услышала даже стража у дверей, произнесла:
