Не сказав ни слова, он схватил шляпу и стремительно бросился к дверям, точно спасаясь от какой-нибудь опасности и как бы объятый страхом.
Я подумал, что бегство друга в такой тяжелый момент увеличит отчаянье матери и хотел было отправиться к ней, как вдруг услышал стук в дверь.
«Это, верно, вернулся Винсент», — подумал я.
Но оказалось, что это были две соседки, пришедшие узнать о Полине.
Когда они узнали о ее смерти, то покачали головами.
— Так и должно было кончиться, — сказала одна.
— Что вы хотели этим сказать? — поспешно спросил я.
Женщина собиралась ответить, когда мать Полины, услышав знакомые голоса, вышла из спальни и бросилась к ним, рыдая.
Моя роль была окончена. Я поклонился и вышел, испытывая чувство невыразимого облегчения.
Я медленно спускался с лестницы, подавленный тоской.
Мне казалось, что позади я оставлял какую-то тайну.
Когда я проходил мимо комнаты привратника, он меня остановил.
— Ну что, господин доктор? — начал он.
— Меня позвали слишком поздно, — поспешил я ответить.
Привратник удивленно посмотрел на меня, точно не понимая моих слов. Я вкратце объяснил ему, в чем дело.
Он испустил энергичное проклятие и, показывая кулак какому-то отсутствующему врагу, проворчал:
— А, разбойник!.. Если бы вы знали только, сударь, какая это была здоровая девочка. Просто богатырь.
— Сколько времени она хворала?
— Шесть месяцев, сударь, ровно шесть месяцев!
— Кого это вы назвали сейчас… разбойником?
— Да его, этого старикашку, который имел только кожу на своих костях и пришел кормиться у матери в ущерб дочери. О, он попользовался!
— Как, вы предполагаете, что она умерла от голода? — вскричал я.
— А от чего же другого тогда?
— Полно болтать, иди и не суй нос в чужие дела, — послышался голос жены привратника, — это дело врача — знать правду.
— В сущности, это верно, — произнес привратник и круто оборвал разговор.
Я вернулся домой взволнованный, почти рассерженный. В первый раз обратились к моей «науке» — и смерть преградила мне путь.
«Ты не пойдешь дальше!» — слышался мне ее зловещий голос, и эти слова величайшей безнадежности меня терзали. Мне необходимо было собраться с мыслями, сгруппировать и тщательно проанализировать факты и попытаться объяснить смущавшие меня сомнения.
Прежде всего, я стал искать в медицинской литературе описания аналогичного случая; перерыл все свои книги и ничего в них не нашел такого, что могло бы хоть отчасти меня удовлетворить. Симптомы болезни Полины никак не согласовались с состоянием ее внутренних органон, и по мере того, как я в этом убеждался, смущение овладевало мною все сильнее.
