- Смотри, пожалуйста, - сказала тетя Тоня, - а бывало-то, все руки у тебя от мела были белые. Очень ты мелом любил мазюкаться. Вот видишь, как у тебя вышло, были руки белые, стали черные. Ну ничего, зато от твоей черноты да темноты всем нам и ночью светло и зимою тепло, уголек твой и светит и греет… А у тебя что? - спросила она, заметив у другого гостя ссадины и шрам на руке.
- Пожегся немного, - отвечал тот. - Мальчишку из огня тащил. Чуть сам не сгорел. Пожарник я, тетя Тоня.
- Хорошее дело! А ты тоже пожегся? - спросила тетя Тоня, беря руку моряка.
- Наоборот, поморозил, - сказал моряк.
- Где же это ты так поморозился?
- Далеко. На краю света. На льдине. Полярник я, тетя Тоня. Товарищ мой инструмент чуть в прорубь не упустил. А мороз был шестьдесят градусов. Ну и пришлось лезть выручать…
- Молодцы вы у меня. А вот это уж чистые руки, это любо-дорого посмотреть, - залюбовалась тетя Тоня белой рукой красивой задумчивой гостьи. - И ноготки как коротко срезаны! Не модница!
- Не полагается нам, - сказала та. - Я, тетя Тоня, детским доктором стала. Ребят лечу!
- Как же! - вспомнила тетя Тоня. - Ты и в садике у нас вечно куклам носы гущей от какао мазала вместо йода… А ты что мне левую руку показываешь? - обратилась тетя Тоня к майору.
И Кирик услышал, как майор очень тихо ответил:
- Да у меня, тетя Тоня, правая-то не совсем в порядке. Пальцы свело навсегда. На войне поковеркал.
И он спрятал правую руку за спину.
- А зато вот этой, левой рукой я знамя наше красное в городе Берлине поднял, когда фашистов победили.
И тетя Тоня ласково провела своей ладонью по левой руке майора. Полная женщина, которая принесла цветы, протянула тете Тоне свою загорелую руку и громко сказала:
- А я своими руками сад вырастила в совхозе «Красное солнышко».
- А я там работаю, где новые дома вырастают, - подхватил гость, от которого попахивало бензином, - машину-самосвал вожу на строительстве улицы Мира.
- А я лично, тетя Тоня, - сказал широкоплечий гость, - сталь варю в печке на заводе «Серп и молот».
- А я - щи! - засмеялся румяный курносый толстяк. И протянул тете Тоне обе свои чистые розовые руки. - Я профессор кислых щей, художник-пирожник, главный шеф-повар гостиницы «Советская».
А тетя Тоня смотрела через новые очки на протянутые к ней руки. Кирик видел, как погладила она сильные, широкие руки сталевара, и шофера, и тонкие длинные пальцы музыканта, и пухлую, вымытую, белую, как из теста, руку повара.
