— Но ведь ты, наверно, не противилась?
Леонтия засмеялась:
— Так было скучно у моей спасительницы, что и это сошло за развлечение. Я рассказала Метродору, что мне предсказана ранняя смерть и срок близок, потому что во сне видела матушку, и ещё были разные знаки. Тут он стал говорить, что всё это глупости, и заставил меня, бедную, возвращаться, начав путь, первой перейти след ласки, и многое в том же роде. При этом говорил, что раз я собралась скоро умирать, то не всё ли мне равно?
— Ну и как, была ли ты наказана за нарушение примет?
— Ещё бы, чуть не умерла от страха.
— Это не в счёт, Леонтия, это ты получила от самой себя. А от судьбы?
— Пока нет. И кажется, разуверилась в предсказаниях этого шарлатана с Делоса.
— Давай вернёмся к началу, — предложил Эпикур. — Я хотел бы услышать твоё решение.
— Я желаю невозможного, Эпикур, — ответила девушка, потупясь, — жить с вами и не быть ничем обязанной ни Гликере, ни тебе.
— Это не только возможно, но это как раз то, что я тебе предлагаю. Живи с нами, и если не пожелаешь взять денег у Менандра — я думаю, он предложит, — то корми себя сама. Можешь, например, как Батида, помогать в украшении книг нашего скриптория. Она рисует очень забавные картинки в списках комедий.
— Не продолжай, я остаюсь у вас.
— Вот и отлично. Но всё-таки будет хорошо, если ты попросишь прощения у Гликеры.
— Ладно, — согласилась Леонтия. — Но я начинаю разочаровываться в твоём учении.
— Леонтия, в житейских делах нужно проявлять здравый смысл и практическую мудрость. Ведь ты, попросив прощения, ничего не потеряешь, но зато избегнешь ссоры с Гликерой. А такая ссора поставила бы в неловкое положение не только тебя, но и меня и Менандра. Этим ты и не унизишь себя, потому что попросишь прощения, не преследуя корыстных целей, а просто чтобы показать, что заставила её волноваться не из злобы, а, скажем, по неразумности.
— Попрошу, попрошу. — Леонтия кивнула. — Тут главное для меня после этого хотя бы час промолчать. Иначе я за себя не ручаюсь.
Сразу после разговора с Леонтией Эпикур пошёл в Одеон, встретился там с Менандром, и дело было улажено. Вечером Менандр с Гликерой посетили «Сад». Леонтия, поджав губы, попросила прощения, и Гликера шутливо шлёпнула её. Леонтия осталась в общине, она поселилась с Батидой и с усердием помогала ей украшать книги. Та поручала подруге раскрашивать или копировать свои рисунки. Метродор, который часто занимался диктовкой, восхищался её успехами.
